Они шептали о тирании Молодых Богов, об их жрецах, изрекающих «слово закона», хотя настоящий закон должен родиться среди людей, обычных людей, что в поте лица зарабатывают семье и себе на хлеб. О том, что волею Молодых Богов люди обречены жить в суровых и холодных краях, в то время как края солнечные поражены засухами, изнывают от зноя и тоже непригодны для жизни; всё это лишь для того, чтобы миры тёплые, изобильные дождями и плодородной землёй, где зима – время отдыха и забав, а не жуткой стужи, высасывающей саму жизнь, обрекающей людей на прозябание в занесённых снегом домах, мало чем отличающихся от медвежьих берлог, – чтобы эти тёплые миры остались бы девственные и «неиспорченные» человеком, чтобы остались бы как заповедники для услаждения взоров Молодых Богов и редких, избранных ими невесть за какие заслуги племён.
Они говорили, что от смертных заперто великое разнообразие обитаемых земель. Пахарь, задыхающийся на крошечном клочке своего поля, сможет взять столько, «сколько вол пройдёт за день». Люди – не пленники того мирка, где им выпало родиться, они великие странники, и лишь злая воля Молодых Богов удерживает смертных под единственными небесами.
Там каждый сможет жить так, как пожелает. Там – истинная свобода.
Нельзя сказать, что глаза и уши Молодых Богов в Хьёрварде – жрецы их храмов – ничего не предприняли. Грозные энциклики против «нашёптывающих и соблазняющих» выкрикивались на всех торговых площадях, для грамотных – пришпиливались к воротам святилищ. И это оказалось ошибкой.
То, что раньше услышали бы десятки, что они пересказали бы сотням – из первых уст узнавали десятки тысяч; жрецы по наивности или скудоумию достаточно подробно изложили «коварную ложь великого врага», страшного Властелина Тьмы.
Хьёрвард забурлил.
Память о Дне Гнева, казалось бы, погребена глубоко-глубоко и надёжно; давным-давно не осталось ни одного живого свидетеля, а страшные сказки всегда есть лишь страшные сказки.
Однако – вспомнили. А может, и напомнили, кто должен. Во всяком случае, на тех же торжищах жрецов всё чаще освистывали, забрасывали гнильём и отбросами, а порой и камнями; Хрофт предвидел, что вот-вот начнут попросту бить.
И потому, когда с быстротой лесного пожара разнёсся слух, кто «небеса раскрываются» и «армии Тёмного владыки уже здесь!», Отец Дружин ничуть не удивился.
Не удивился, но и не стронулся с места. Если Боргильдова битва его чему-то и научила, так это терпению и выдержке. Он выковал своё оружие, сейчас оставалось лишь как следует заточить лезвие.
Казалось, Митгард упадёт под ноги победоносным ратям Ракота, словно перезрелый плод, как выразились бы летописцы. Шло то самое «первое вторжение», когда тёмные легионы только ворвались в Большой Хьёрвард, не встречая никакого сопротивления.
Молодой маг Хедин не показывался. Похоже, он решил держаться подальше от места событий, и Старый Хрофт отправился в дорогу один.
Небо потемнело, оно и в самом деле «раскрывалось», его испятнало чёрными дырами, словно кто-то грубо тыкал горящей веткой, во множестве мест прожигая голубоватую невесомую ткань. Оттуда изливался сплошной поток – по незримым мостам шагали люди и не-люди, над рядами и шеренгами поднималась густая щетина копий. Тяжело взмахивая крыльями, пролетали существа, смахивающие на драконов, но, разумеется, не настоящие драконы – те благоразумно держались подальше от всех и всяческих войн.
Летели и уже встречавшиеся Отцу Дружин полуптицы-полуспруты, наводя ужас на поселян. Устрашающие штандарты, острые пики, увенчанные снежно-белыми, словно специально выбеленными, черепами неведомых чудовищ, тоже подсказывали людям, что от этих армий лучше держаться подальше, а не бросать им под ноги цветы.
Старый Хрофт видел, как армада эта окружала одиноко стоящий храм Ямерта. Храм отнюдь не был крепостью, после Дня Гнева Молодые Боги не изменили привычкам возводить святилища, более похожие на дворцы, на прихотливое плетение каменных кружев, чем на мрачные крепости.
Над тонкими шпилями сейчас трепетало нечто радужное, словно бескрылая птица напрасно стремилась взлететь к небу. Отец Дружин ощущал яростно бьющуюся в клетке магию; жрецы пытались как-то защититься, но Узурпатор тоже не дремал. Старый Хрофт не знал, способны ли эти слуги Молодых Богов воззвать прямо к своим повелителям; во всяком случае, долго рушить святилища Ямерта, «и чтобы за это ничего бы не было», восставшим в День Гнева не удалось.
