(Комментарий Хедина: морматы. Полуптицы-полуспруты, созданы Ракотом во время его наибольшего могущества. Во всяком случае, я думал именно так. Но… мне, чтобы сотворить одного-единственного Хервинда, потребовалось мало что не перевернуть «небо и землю», как говаривали смертные. А мой названый брат легко насоздавал всяческих страшилищ, и не только. Гоблины, именовавшие его «Отцом», те самые, кого Ракот, если верить их легендам, научил есть человечину, – вполне в духе Повелителя Тьмы.
Я, «Познавший Тьму», никогда, будучи Истинным Магом, не дерзал творить ничего подобного тому, на что осмелился Ракот. И всё это время Молодые Боги ничего не замечали? Или замечали, но не придавали значения?
Или замечали, придавали значение, но в ту пору относились к Закону Равновесия с куда бо́льшим уважением, чем когда настал мой черёд? Или это мне только кажется?)
Дорога дальше «вниз» от строящейся крепости сделалась куда труднее. Сумрак словно сочился сквозь сущее, становилось трудно дышать, будто в задымлённом лесу. Старый Хрофт вдруг ощутил себя и впрямь старым, очень старым и смертным. Настигшее его родню на Боргильдовом поле вдруг встало за плечом, задышало в затылок, леденя плечи и шею.
Здесь, в нижних мирах, сущее исполосовано огромными разломами, зияющими безднами. Здесь то, что именовалось в Митгарде Адовыми Кругами, обитель чудовищ и охотничьи угодья редких смельчаков.
Отец Дружин видел марширующие рати. Видел взметающиеся из бездны исполинские столпы «кипящей темноты», как он это бы назвал. Мрак пришёл в движение, Кипящий Котёл, как сказали бы норны, «исторгает силу».
У этой силы находилось сердце. Истинный Маг Ракот, подобравший к ней ключи и ничуть не скрывавший обретённых способностей.
Что это – небывалые самоуверенность и глупость или, напротив, тонкий расчёт? Сильные мира сего скорее заподозрят того, кто скрывает свои намерения или по крайней мере прячет их. Ракот не прятал ничего. Он овладевал силою Тьмы и тешился ею. Пока его воинства не казались особо многочисленными, и миры оставались как они есть, твердыни и крепости Истинный Маг строил в Межреальности. То есть в дела смертных не вмешивался, во всяком случае, напрямую. Тех же, что пошли к нему на службу, кто строил стены и возводил башни, вполне можно было назвать сделавшими это по доброй воле, без принуждения.
Немало времени потратил Отец Дружин, спускаясь всё ниже, к корням Мирового Древа, пока наконец не достиг тёмной цитадели Ракота.
(Комментарий Хедина: тёмная цитадель Ракота, от которой «по всему сущему расползается страх, ужас и леденящая ненависть ко всему светлому и доброму». Как же, такое не забывается. Правда, Отец Дружин не стал подробно описывать дорогу, так что это могла оказаться и одна из пограничных крепостей.)
Чёрные башни вонзались в тёмно-фиолетовое небо. Оранжевое пламя бесчисленных светилен отгоняло мрак, но ровно настолько, чтобы слуги Истинного мага, самых причудливых обличий, но все как на подбор – предпочитающие ночь дню, могли справляться с возложенным на них.
Здесь Отца Дружин встретила многочисленная стража. Вычурные доспехи, все усаженные бесполезными в бою, но устрашающе выглядящими шипами, шлемы, больше предназначенные пугать других, чем защищать своих носителей. Оружие под стать – скопище лезвий, клювов, крюков, копейных наконечников, чуть ли не пил и серпов.
Старый Хрофт ухмыльнулся, погладив свой собственный меч, такой простой – цвета доброго старого золота.
Ему загородили путь – он шёл пешком, предусмотрительно оставив Слейпнира позади. В грудь нацелился острый сонм чёрного железа; Отец Дружин поднял руку, заговорив на старом наречии, бывшем в ходу у обитавших в Митгарде не-людей.
Как ни странно, его поняли. Сопя и отдуваясь, некое создание – двуногое, но куда ниже и плечистей обычного человека, сгорбленное так, что длинные руки почти волочились по земле, – повело его в глубь крепости. Никто не подумал его обыскивать или требовать отдать оружие.
Острая, словно кость, главная башня крепости поднималась на сотни и сотни локтей, но Старому Хрофту не пришлось пересчитывать ногами бесчисленные ступени. Каменная площадка воспарила над внутренним двором, стремительно поднимаясь ввысь, к самой крыше и опоясывавшей балюстраде.
