Молодежь семидесятых - страница 20

 В 1983 после ухода из пресвитеров Михаила Яковлевича Жидкова в Москву из Одессы переехал Василий Ефимович Логвиненко, который занял должность пресвитера Центральной баптистской церкви. (Центральная Община евангельских христиан–баптистов). В 1985 году на очередном съезде ВСЕХБ он был избран Председателем Союза баптистов и прослужил на этом посту до февраля 1990 года. После избрания нового главы ВСЕХБ пастор Логвиненко остался в России и вплоть до октября 1993 года трудился в качестве Председателя Союза евангельских христиан–баптистов России.

Василий Ефимович сменил на посту председателя А. Е. Клименко. Молодежным лидерам центральной церкви он казался человеком новой формации, лидером, о котором можно было только мечтать. Логвиненко еще до своего приезда был наслышан о работе молодежи в Москве, о постоянных конфликтах с местным церковным руководством, о том, что у молодежи есть определенные возможности для служения, в том числе и финансовые. Он встретился с молодежным активом сразу после вступления в должность пресвитера Центральной церкви.

Мы доставляли определенные хлопоты церковному руководству, и потому руководители союза и церкви с нами считались. На тот момент власти государственные нас гоняли за двухдневные походы, которые мы регулярно устраивали летом: выходили в лес, разбивали палатки, проводили служения, молились, пели песни. К нашему удивлению, на первой встрече пресвитер Логвиненко попросил нас не проводить очередной летний поход. Надо сказать, что вся подготовка к нему уже была проведена. Нам пришлось бы затратить много усилий, чтобы поход не состоялся. Мы отказали Логвиненко в его просьбе, и в поход все равно пошли. Ему это, разумеется, не понравилось, и этот отказ стал началом наших трений.

Я уже говорил, что КГБ всегда старался скомпрометировать молодежных руководителей. Сотрудники органов не всегда выбирали в качестве потенциальных помощников руководителей: они выбирали тех, кто шел на контакт. Так они распространяли информацию о том, что руководители молодежи: в частности, я, Николай Епишин, уже состоят в числе осведомителей, что не могло не усиливать атмосферу общего недоверия в среде верующих. Мне трудно объяснить в деталях, как непосредственно вбрасывалась эта ложная информация. Логически размышляя, это вряд ли было на руку тем же органам: зачем им своих осведомителей обнаруживать! Но их логика могла быть иной.

Когда Логвиненко был еще пресвитером, молодежная активность в центральной церкви практически была сведена к нулю. Меня самого посадили в тюрьму в 1984 году. В то время также посадили и Александра Комара (Ермолюка), Василия Палия, печатавшего религиозную литературу. (Во времена Андропова численность заключенных удвоилось: людям могли дать год тюрьмы за исправление цифры в больничном или в трудовой книжке). Вышел я еще при Логвиненко, когда он уже занимал должность председателя ВСЕХБ. Можно с уверенностью сказать, что первый период работы Логвиненко на своем посту запомнился именно снижением молодежной активности, что было сделано безусловно в угоду государственным властям. Это были времена Андропова, когда во внутренней политике последовал мощный откат к сталинским принципам. Но навести порядок в разболтанной стране ему уже было не суждено. Правда, на короткое время гонение на Совет церквей и молодежное движение усилилось. Часть молодежи согласилась с тем, что заниматься молодежной работой не надо, часть же молодежи ушла в церкви Совета церквей.

Сегодня мои воспоминания о первых годах Логвиненко кажутся одним сплошным черным пятном. Но это мое частное восприятие: для кого‑то из молодежи это была пора любви и возвышенных чувств, у кого‑то были иные обстоятельства. Говорю лишь о себе.

Вернемся к Логвиненко. Он был хорошим проповедником и многим нравился в этом качестве. После Карева таких проповедников у нас не было. Василий Ефимович прибыл в Москву из Одессы, оттуда привез подкупающую украинскую непосредственность. В Москве проповедовали в те времена иначе. Сужу по тому, что доходило до меня, пока я сидел свои три года в тюрьме. Отношение к нему в церкви было хорошее. До его приезда в Москву я бывал у него в гостях, рассказывал о нашей работе, о том, что мы стараемся влиять на выбор пресвитеров. Он в наших негласных списках числился как благонадежный руководитель, симпатизирующий молодежи. На съезде мы одобрили его кандидатуру как председателя ВСЕХБ. Однако мы видимо в чем‑то ошибались на его счет.