Клитман снял автомобиль с ручного тормоза и, когда Брахер и Хубач запрыгнули на заднее сиденье, рванул вперед, на Палм-Каньон-драйв, откуда, резко взяв влево, направился на север. Но тотчас же обнаружил, что оказался на улице с односторонним движением, которая вела в противоположную сторону. Чертыхаясь, Клитман принялся вилять между встречными машинами. «Тойота» дико раскачивалась на плохой подвеске, крышка бардачка открылась, все его содержимое вывалилось на колени фон Манштейна. На ближайшем перекрестке Клитман свернул влево, еще через квартал проехал на красный свет, чудом не сбив пешеходов на переходе, затем свернул налево на другую улицу с движением в нужном, северном направлении.
– У нас осталась двадцать одна минута. – Фон Манштейн показал на часы на приборной доске.
– Покажи, куда ехать, – сказал Клитман. – Я заблудился.
– Нет, не заблудились. – Фон Манштейн стряхнул с лежавшей на коленях карты содержимое бардачка: запасные ключи, пакетики с кетчупом и горчицей, различные документы. – Вы не заблудились. Эта улица выходит на Палм-Каньон-драйв с двусторонним движением. А оттуда мы направимся прямиком на север, на трассу сто одиннадцать.
14
Примерно в шести милях к северу от Палм-Спрингса, где бесплодная местность казалась особенно пустынной, Лора свернула на обочину. Медленно проехав несколько сот ярдов, она наконец нашла место, где насыпь была практически на одном уровне с окружавшей трассу пустыней и пологий склон позволял спуститься на равнину. Если не считать засохших пучков осоки и редких корявых мескитовых деревьев, основным видом растительности здесь было перекати-поле – кое-где зеленое и укоренившееся, кое-где засохшее и свободно катившееся по земле. Сухая трава скребла по днищу «бьюика», разлетаясь от потока обтекающего автомобиль воздуха.
Твердый глинистый слой почвы был присыпан соленым песком, кружившимся в воздухе пыльными облаками. Так же как и тогда, когда они нашли подходящее место пару дней назад, Лора остановила машину там, где не было песка, на серо-розовой засохшей глине. Пришлось отъехать на триста ярдов от шоссе, чтобы оживленная автомагистраль не попала в зону действия «вексона». Неподалеку находился арройо – сухое русло шириной двадцать и глубиной тридцать футов, сформированное ливневыми паводками во время коротких сезонов дождей. В ту ночь, когда они производили в темноте, при свете фар, разведку местности, то разве что чудом не угодили в этот гигантский ров.
И хотя за разрядом молнии появления вооруженных людей до сих пор не последовало, промедление было смерти подобно. Лора, Крис и Штефан делали все в такой спешке, будто за спиной тикал часовой механизм взрывного устройства. Пока Лора вынимала из багажника «бьюика» один из тридцатифунтовых баллонов с «вексоном», Штефан надел на спину зеленый нейлоновый рюкзак с книгами, поправил нагрудную лямку и застегнул пряжку. Крис тем временем отнес «узи» на двадцать футов, в центр круга из совершенно голой, без единой травинки, глины, который казался идеальным плацдармом для отбытия Штефана из 1989 года. Лора присоединилась к сыну, вскоре к ним подошел Штефан с оснащенным глушителем «кольтом-коммандером» в правой руке.
К северу от Палм-Спрингса, на федеральной трассе 111 Клитман выжимал из «тойоты» максимум того, на что она была способна, а способности ее были весьма ограниченны. Одометр «тойоты» показывал сорок тысяч миль, и, без сомнения, престарелая хозяйка автомобиля никогда не ездила со скоростью более пятидесяти миль в час, поэтому «тойота» плохо реагировала на предъявляемые Клитманом повышенные требования. Когда он пытался ехать быстрее шестидесяти миль в час, машина начинала вибрировать и фырчать, заставляя водителя сбросить скорость.
И тем не менее, проехав всего две мили на север от границы Палм-Спрингса, они нагнали патрульный автомобиль дорожной полиции Калифорнии, и Клитман сразу понял, что это, должно быть, тот самый офицер полиции, которому предстоит арестовать Лору Шейн и ее сына. Коп ехал неторопливо, строго придерживаясь разрешенной на этом участке дороги скорости пятьдесят пять миль в час.
