Бывает так: мелькнет лишь четвертушка
Простой бумаги, чистой, как дитя,
И вот уж бюрократишка, чинушка,
Над ней сопит, вокабулы чертя;
Уж он в нее нацелился печатью,
Уж под хвостом он чувствует вожжу…
Чтоб устыдить породу бюрократью,
Я кое-что сейчас ей расскажу. —
Когда почтенный Фридрих Барбаросса
Вдруг увидал, забравшись на Восток,
Что крестоносцы в доску стали босы,
Что рыцарские пятки жжет песок,
Он обуви потребовал у Рима,
Его призвав на роль поставщика,
И получил от Центропилигрима
Глухой ответ: «Увяжем тчк»…
Затем еще: «Без плановой заявки
Бить нехристей придется босиком»…
Затем еще: «Послали камилавки»…
Затем еще: «Работайте верхом»…
Но из-под града папских отношений
Раздался крик: «Аминь! благодарим
За то, что всю, от пяток до колени,
Христову рать обул ты, щедрый Рим!
Пергаменты, исписанные бойко
Твоим бюрократическим пером,
Они же из телячьего опойка!
Ведь это же, по меньше мере, хром!..»
Виновные в отписочном уклоне,
Я вас вдвойне хочу предостеречь:
Была когда-то в древнем Вавилоне
Кирпичеобжигательная печь.
Ее директор тоже к бюрократам
Принадлежал. Был зодчества разгар.
Сезонники вопили над Евфратом:
«Даешь кирпич для храма в честь Иштар!»
Богиня ждет!.. А он строчит цидульки:
«Где ваша глина от рытья канав?»
«Кто в Хаммурабиевском переулке
снес дом, со мною не согласовав?»
«Зачем не перечислены остатки
Стройматерьялов трех последних лет?..»
Он вопрошал, пока не прибыл краткий
И крайне неожиданный ответ:
«Нам кирпича от вас уже не треба.
Сварганили мы церкву для Иштар.
А башню, что уткнулась аж под небо,
Венчает ваш последний циркуляр.
Он глиняный! — Спасибо вашим плиткам!
Спасла нас клинописная мура,
Чьи штабеля, чьи залежи с избытком
Вес дефицит покрыли нам… Ура!»
Виновные в регистратурном блуде!
Я поражу вас, наконец, втройне,
Поведав об аналогичном чуде
В Египетской, Хеопсовой, стране:
Там два царя, Фиванский и Мемфисский,
Друг другу долго ставили на вид
(Путем, конечно, частной переписки),
Что нет житья от роста пирамид,
Что, мол, пора заняться промыслами,
Что вырастить бы надо кустаря!
И ничего не вырастили сами,
Папирусы исписывая зря…
Но промысел отсюда всё же вырос,
Тот, что теперь мы лыковым зовем:
Служивший в канцеляриях папирус
Был превосходным лапотным сырьем.
Чему тройная учит вас былина? —
Фасон письма теперь у нас иной:
Нам служит не опоек, и не глина,
И не папирус Нила голубой.
Щади бумагу, племя бюрократье.
Струить добро из писчего греха
Могли лишь древние твои собратья,
И то в пределах данного стиха!
