— Ой, а кто это новенький? — немедленно направилась она к его столу, окружённая услужливо расступающимися обожателями.
— Это наш и ваш новый редактор Алексей, — представил сотрудника Тантлевский. — Прошу любить и жаловать. Лёша, это Алла Владимировна Климович, впрочем, вы сейчас сами познакомитесь.
— Здравствуй, мой дорогой!
Астролягов на всякий случай поднялся, не соображая, как следует себя вести с такой посетительницей, и кто она.
Он также вышел из-за стола и был заключён в объятия, пахнущие вкусными духами и холодом осенней улицы.
Алла Владимировна чмокнула в щёку, засмеялась, достала носовой платок и принялась стирать помаду.
— Очень приятно, — пробормотал Астролягов.
— Можно просто Алла. Давай без церемоний, что, мы, дедушки?
— Конечно, Алла, — выговаривать имя подруги было легко и приятно. — Присаживайтесь.
— А где же Сергей Алексеевич? — засуетился Тантлевский.
— В коридоре.
— Так давайте позовём его сюда, — Григорий открыл дверь.
Астролягов, чувствуя себя, в некотором роде, принимающей стороной, вышел следом.
Возле кабинета прислонился к стеночке мужчина лет пятидесяти с офицерскими усиками и уставной причёской, малость запущенной. На нём был необычный болотного цвета клетчатый пиджак, чёрные вельветовые брюки, остроносые туфли. Мужчина держал чуть на отлёте среднего размера молескин и кнопочную гелевую ручку. Он сосредоточенно над чем-то думал.
— Сергей Андреевич, пойдемте же! — Тантлевский увлёк писателя в кабинет.
Радушные редакторы его нисколько не отвлекли. Рассеянно поздоровавшись, мужчина уткнулся в молескин, опустился на стул, заботливо придвинутый Аллой Владимировной, и что-то записал.
— Забыла спросить, где же Венечка? — затараторила Алла Владимировна, когда все вернулись на места, а сама она заняла кресло, которое услужливо уступил Игорь.
— Плоткина с нами больше нет, — деликатно ответил Тантлевский.
— Куда же он делся?
— Он… как бы немножко того… вернулся к праотцам, — заметно было, что ему страсть как неохота огорчать такую хорошую женщину, но и врать ей он не может.
— В каком смысле?
— Его… как бы… немножко… на улице убили хулиганы.
— Не может быть! — схватилась за грудь Алла Владимировна. — Серёж, ты слышал?
— Угу, — мужчина кивнул и гукнул, продолжая строчить.
— Веничку убили.
— Прямо насмерть? — мужчине не хотелось отвлекаться, но надо было показать, что всё слышит, и он отреагировал.
— Насмерть? — переспросила редакторов Алла Владимировна, и те охотно закивали, что, дескать, вообще наглушняк, так, что смертельнее не бывает.
— Ой, ужас. Серёж, ты слышал? Насмерть! Да оторвись ты на секунду.
По лицу мужчины промелькнуло выражение капризной обречённости. Он захлопнул молескин и выключил авторучку.
— Я слушаю, — он поднял взгляд.
В глазах была мука скованного гения.
— Теперь детективные серии ведёт Алексей, — бодрым официальным тоном закончил Тантлевский. — Заключать договоры и обсуждать правку будете с ним.
— Очень приятно, — Алексей подал руку.
— Сергей, — мужчина пожал и опять взялся за перо, еле сдерживая нетерпение, чтобы не пристукнуть ножкой.
Надо было что-то сказать.
— Я так понял, вы вместе пишете? — улыбнулся им обоим Астролягов, но львиная доля улыбки досталась Алле Владимировне.
За её спиной коллеги заухмылялись. Астролягов понял, что сказал явно не то.
— Я не соавтор, я жена, — пояснила Алла Владимировна и улыбнулась так сладко, что сразу стало понятно, никакого недоразумения нет, она не злится, а очень Алексея любит.
Астролягов затормозил, смекая, с кем имеет дело.
— Он у нас недавно и ещё не в курсе, — пришёл на помощь Тантлевский. — Лёша, позволь представить тебе знаменитого писателя Сергея Андреевича Климовича, сериал которого «Личное дело каждого» ты теперь выпускаешь.
— О! — воскликнул Астролягов. — Сергей Климович! А я-то сразу не сообразил…
«Только бы не спросил про своё творчество», — Астролягов не читал его романов, о сериале узнал только сейчас, но фамилию краем уха слышал.
Между тем, писатель опустил голову, щёлкнул авторучкой и погрузился в молескин.
«Аутист, что ли?» — удивился Астролягов, ощущая двоякое чувство. Его избавили от разоблачения, но путём демонстративного игнорирования. С таким поведением он ещё не сталкивался. Судя по невозмутимости коллег, для писателя Климовича оно было в порядке вещей.
