Но куда отправиться? На юг, за Архольдом? Вот уж кого ловчему не хотелось видеть! Магистр выжал охотника, словно губку, вызнал все, что тот раскопал о собирателе зла, — и умчался, позабыв о несчастном Бремеке. Теперь он схватит собирателя, но уж добрейший Могвид постарается, чтобы это событие, на самом-то деле важнейшее, прошло незамеченным. И уж точно никто не поблагодарит бдительного Бремека, стараниями которого был обнаружен этот необычайно удачливый собиратель. Нет, на юг Бремеку не хотелось.
Наверное, самое интересное произойдет на севере… верней, в северо-западной четверти Круга — там сошлись два великих воинства: армия Лорда Тьмы Ройнгарда Железной Руки и добрые братья вместе со всеми, кто отозвался на призыв Дома Света. А если Архольд упустит собирателя по имени Корди — наверняка тот также отправится на северо-запад. К Лажвашу Моровой Язве.
Бремек велел оседлать смирную лошадку и сказал докторам, что хочет немного размяться. Ничего серьезного — постреляет кроликов и вернется к ужину. Немного свежего воздуха, любимое развлечение — это же на пользу выздоравливающему, верно? Он даже взял охотничий рычажный арбалет — дурацкое оружие, но способное пробить кольчугу и с десяти шагов. Лекари вышли проводить, наговорили на прощание тысячу дурацких советов и убедились, что уезжает Бремек налегке. Они, разумеется, не могли видеть в седельной суме туго набитого кошелька. Все необходимое ловчий решил купить по дороге — оружие, теплую одежду… Денег у него было довольно, прежде Архольд щедро награждал сподвижника, а тратить Бремеку не приходилось, его потребности оставались более чем скромными.
Уезжая, добрый брат не оглядывался. Ему опостылел Орден, служба и прежняя жизнь. Он хотел поглядеть на Круг, узнать его заново. И еще он хотел бы уразуметь, за что его били… Сон с избиением на раамперльской улице не оставлял ловчего, едва ли не каждую ночь Бремек видел тяжелый грязный башмак, а за ним — опухшую мерзкую харю, обрамленную клочковатой бородой. Иногда лицо проступало отчетливо, иногда было плохо различимо, но человека этого охотник не помнил.
Бремек всегда оставался равнодушен к людям и искал в их чертах сходство с животными. Видимо, здесь и крылась причина его ревности к Феттаху. Они оба видели в людях звериное начало. Звери не стали бы нападать на Бремека в Раамперле, а люди едва не прикончили — там, на городской окраине. Почему? Возможно, чтобы узнать причину, следовало поглядеть на людей не с высокого седла орденского рыцаря?
Когда барду вывернули руки за спину и стали обматывать веревкой запястья, Элина вдруг очень отчетливо поняла: теперь будет очень плохо. Вот именно сейчас, с этого мига — теперь будет все хуже и хуже… и ничего не поможет. Она сделал отчаянную попытку вырваться, но теперь и ее держали крепко.
— Но мы, правда, ничего не можем сказать! — завопила девушка. — Мы не видели Корди уже давно! Мы не знаем! Ну… ну, как же так…
— Лучше отвечайте сразу, и я вас отпущу, едва мы найдем Корди, — заявил Архольд.
— Мы не знаем, не знаем, не знаем!.. — выкрикивала Элина, и по ее щекам покатились слезы.
— Он не поверит, — с трудом выговорил быстро распухающими губами Ленлин.
— Не поверю, — согласился магистр. — Вы знаете, где прячется собиратель, выдайте его — и можете проваливать. Вы мне не нужны. Ну? Не хотите по-хорошему? Начинай!
Двое орденских потянули веревки, Ленлин приподнялся на носки. Ему пока еще не было больно по-настоящему, но, вероятно, это входило в намерения палачей. Добрым братьям, в общем-то, претило насилие, и если бы оказалось возможно обойтись запугиванием — Архольд был бы доволен. Поэтому он нарочито разыгрывал бездушного злодея, чтобы жертвы скорей сломались и не пришлось впрямь доходить до крайностей.
— Достаточно, — махнул рукой Архольд, — закрепите веревку, пусть он так повисит, поразмыслит о всякой… всякой поэзии. А мы пока поговорим с сообщницей собирателя. Давайте ее сюда, поближе.
— Не трожьте ее! Не смейте! — прохрипел Ленлин, но от рывков веревка лишь затянулась туже, и поэт беспомощно закачался в неудобной позе. Мужчина со шрамами ударил его кулаком под дых — совсем не сильно, просто потому что так было нужно. Такая работа.
