Громадное количество больныхъ, еще большее разнообразіе всевозможныхъ болѣзней побудили меня стараться обогатиться опытностью въ этомъ дѣлѣ, усовершенствовать методы водолѣченія.
Своему первому совѣтнику — вышеупомянутой книжкѣ — за ея совѣты я приношу мою сердечную благодарность. Но скоро уже я понялъ, что многіе способы примѣненія слишкомъ суровы, слишкомъ сильно дѣйствуютъ на человѣческій организмъ, устрашаютъ своей суровостью. Водолѣченіе называли прежде „лошадинымъ лѣченіемъ“, да и теперь еще называютъ многіе, которые, совсѣмъ не изучивъ, или не изучивъ основательно этого дѣла, бранятъ безъ разбора все, касающееся лѣченія водой, — шарлатанствомъ, невѣжествомъ, и т. п. Я, впрочемъ, охотно допускаю, что нѣкоторые, еще малоизвѣстные и неизслѣдованные способы врачеванія водою подходятъ болѣе къ одаренному крѣпкими мускулами и костями коню, чѣмъ къ слабому творенію — человѣку, обладающему нѣжными покровами и сильно развитыми нервами.
Въ біографіи знаменитаго „Pater Ravignan S. I.“ есть слѣдующее мѣсто: „болѣзнь его, страданіе горла, отъ напряженія (патеръ былъ знаменитый проповѣдникъ, отправлявшій свой долгъ въ Лондонѣ, Парижѣ и другихъ большихъ городахъ съ чисто апостольскимъ рвеніемъ) ухудшалась и скоро перешла въ хроническую… Дыхательное горло представляло почти одну сплошную рану. Голосъ почти не былъ слышенъ — словомъ, органъ его былъ какъ бы истощенъ“.
Цѣлыхъ два года (1846–1848) онъ, больной, страждущій, долженъ былъ провести въ бездѣйствіи. Лѣченіе въ различныхъ мѣстахъ, перемѣна воздуха, югъ, все оставалось безъ желаннаго результата. Въ іюнѣ 1848 г. патеръ Ravignan остановился у доктора K. R… на его дачѣ, въ одной долинѣ, около Б. Однажды, послѣ мессы, въ часъ, когда собрались вмѣстѣ всѣ обитатели дачи, докторъ съ озабоченнымъ лицомъ объявилъ собравшимся, что патеръ Ravignan не явится къ завтраку, такъ какъ чувствуетъ себя хуже. Съ этими словами онъ и самъ ушелъ… подошелъ къ больному и сказалъ ему: „встаньте и слѣдуйте за мной“! „Куда же вы меня ведете“? спросилъ тотъ. — „Я хочу васъ бросить въ воду“. — „Въ воду“, спросилъ Ravignan, „при лихорадкѣ, при кашлѣ? Ну что жъ, дѣлать нечего, я въ вашей власти и долженъ вамъ повиноваться“! Дѣло шло о быстрой, внезапной ваннѣ (Sturzbad), очень сильномъ, но дѣйствительномъ средствѣ, какъ говоритъ біографъ. Результатъ былъ удивительный. Уже къ обѣду докторъ съ тріумфомъ привелъ больного, который себя очень хорошо чувствовалъ, и, утромъ еще нѣмой, онъ вечеромъ разсказывалъ исторію своего исцѣленія“.
Это я и самъ считаю чѣмъ-то въ родѣ „лошадинаго лѣченія“ и, несмотря на его успѣхъ, никогда самъ не примѣнялъ, и никому не совѣтовалъ бы пробовать.
Здѣсь я долженъ оговориться, что я согласенъ далеко не со всѣми способами лѣченія водою въ нашихъ водолѣчебницахъ, нѣкоторые же прямо не одобряю. Многіе кажутся мнѣ слишкомъ сильными и, если можно такъ выразиться, слишкомъ односторонними. Часто лѣченіе ведется по одному и тому же способу, не взирая на различіе между паціентами, ихъ большую или меньшую слабость, болѣе или менѣе укоренившуюся болѣзнь, различныя степени ея разрушительнаго дѣйствія, послѣдствій и т. д. Здѣсь-то, въ примѣненіи разнообразнѣйшихъ способовъ лѣченія, въ приложеніи одного и того же способа отдѣльно къ каждому паціенту, и долженъ выказаться знающій свое дѣло. Ко мнѣ являлись изъ различныхъ водолѣчебницъ больные съ подобными жалобами: „Это невозможно выдержать, я совершенно обезсиленъ“! Этого не должно быть. Одинъ здоровый мужчина разсказалъ мнѣ, что онъ испортилъ себѣ здоровье умываніемъ. — Я каждый день, послѣдовалъ отвѣтъ, держалъ ¼ часа голову подъ колодезной трубой, и вода была холодна какъ ледъ! Удивительно было бы, если бы подобный смѣльчакъ не заболѣлъ серьезно! А между тѣмъ, сколько людей, которые, по-видимому, должны были бы умѣть примѣнять водолѣченіе, дѣйствовали еще безумнѣе, и тѣмъ отвратили на всегда многихъ паціентовъ отъ этого спасительнаго средства. Многочисленные примѣры могу я привести въ подтвержденіе своего мнѣнія.
Я предостерегаю отъ всякаго слишкомъ сильнаго, слишкомъ частаго примѣненія воды. Польза, ожидаемая отъ лѣченія, превращается во вредъ, надежда и довѣріе паціента превращаются въ страхъ и ужасъ.
