Много впереди - страница 5
Варваринские опомнились и с диким воплем бросились на приступ, размахивая палками. Кроме Дуньки, еще два — три малыша заревело. Колька схватил старую оглоблю и стал отмахиваться, отбил первое наступление. Тогда Варваринские пошептались и разделились на два отряда.
Одни наступали и старались захватить Колькину оглоблю, другие пошли в обход. Колька понял, что сопротивление бесполезно, одному с десятью не справиться, а от малышей какой толк.
Варваринские сделали веревочную петлю и стали ловить оглоблю. Долго не удавалось, наконец, закинули петлю на оглоблю. Все кончено. В этот же миг сзади раздался треск, упали доски. Неприятель ворвался в крепость.
Вопили Варваринские, ревели малыши. Колька только сопел и отбивался, здорово смазал Сережку прямо в нос, но в ту же минуту его уже схватили, руки назад завернули.
Кто-то из малышей кинулся на выручку, но его только ногой отбрыкнули. Сережка ревел и лез на Кольку.
— Черт рыжий, попался, теперь не пройдет тебе. За девчонку вступаешься, я и Катьку отколочу.
Колька не выдержал, дернулся и плюнул в Сережку. Тут все Варваринские бросились на него и стали дубасить, а Сережка щипался и визжал:
— В помойку его, в помойку.
Кольке казалось, что он погибает, сейчас убьют до смерти, замучают злые враги. Кто-то из Варваринских вдруг крикнул:
— Козихинские идут.
В ту же минуту Варваринские побежали, а Колька остался лежать еще, не веря, что пришло чудесное спасение.
Козихинские приближались с громкими криками «ура». Малыши отвечали им восторженным воем и закидывали бегущих Варваринских комьями сухого навоза.
Колька привстал и оглянул поле сражения. Козихинские преследовали Варваринских, ловя и колошматя их по всему двору. Красный флаг Козихинских с зеленым треугольником победно развевался на полуразрушенной крепости.
Через несколько минут бой был окончен. Варваринские, прихрамывая, с громким ревом отступили на улицу.
В виде военной добычи были захвачены две фуражки, ремень с медной пряжкой, пять гнезд бабок и трое пленных, среди последних ненавистный Сережка.
Пленных и трофеи под барабанный треск и звуки походного марша, разыгрываемого на губах, доставили к стенам отбитой у неприятеля крепости.
Колька чувствовал боль во всем теле, лицо горело от ссадин и царапин, но дух был бодр и весел. Его приветствовали как доблестного героя. Все войска и свои и Козихинские прошли мимо него церемониальным маршем.
Потом приступили к дележу добычи. Кольке, как пострадавшему, была предоставлена лучшая часть — ремень с медной пряжкой и два гнезда бабок.
Вспомнили про пленных, запертых в пустом свинарнике.
— Их нужно судить, — заявил Козихинский Костя Трунин. — Они нарушили все законы — ворвались без официального объявления войны. Мы должны считать их просто шайкой бандитов.
— Судить, судить, — заорали все.
Сейчас же был организован трибунал под председательством Кольки с участием Кости, Андрюшки косого и Леньки Степанова.
Здесь же, в стенах крепости, где все еще носило следы вероломного нападения неприятеля, соорудили из досок стол и скамью для трибунала.
— Приведите бандитов, — скомандовал Костя, который как старший и знакомый со всеми делами распоряжался.
Малыши, изображающие конвойную команду, вывели из свинарника пленных.
— Вы обвиняетесь, — начал Костя строго, — вы обвиняетесь в том, что напали без всякого предупреждения на мирных жителей. Вы поступили так, как никогда не поступают настоящие благородные воины. Что вы можете сказать в свое оправдание?
— А зачем он сам, он первый, — заикаясь начал Сережка, указывая пальцем на Кольку.
— Что ты хочешь наврать на нашего доблестного вождя гуронов, который храбро и честно защищал свою крепость, — прервал его Костя гневно.
— Ничего не вру. Он первый драться начал, — хныкал Сережка. — Он за девчонок вступается, это Катька наябедничала. Я ей…
Произошло замешательство. Колька густо покраснел и, забыв, что он председатель трибунала, хотел броситься на своего врага.
— Что ты можешь сказать по поводу разоблачений обвиняемого, — остановил его Костя и поглядел подозрительно.
— Ничего не скажу. Я ему маску разобью, — мрачно проворчал Колька.
