«Вы точно хотите продолжать? – спросил я. – Можем пока остановиться».
«Нет, нет, – отмахнулась Рози. – Мне очень стыдно, такая глупость…» Гарольд взял ее за руку. «Спросите нас еще про что-нибудь. Что-нибудь смешное».
«Ладно. Гарольд умеет готовить?»
Рози расхохоталась:
«Готовить?! Он умеет жарить все подряд на гриле. Может яйцо сварить. Для большинства мужчин это и есть готовка, так что, пожалуй, да, умеет».
«Я делаю прекрасные сэндвичи с ветчиной».
«Это правда! – Рози энергично закивала. – Разве что перебарщиваешь немного с майонезом».
– Как видишь, никакой философской глубины, – сказал я Анне, потянувшись к клавиатуре.
Она хлопнула меня по руке и цыкнула:
– Оставь! Они милые.
«А Рози хорошо готовит?»
«Глупый вопрос! Конечно! Она делает такой кровяной пудинг, что просто…»
Тут у меня на телефоне сработал будильник. Я его отключил и поставил видео на паузу.
– Это что? – спросила Анна.
– Я собирался разбудить Камиллу, чтобы вечером у тебя не было проблем с укладыванием.
Анна покивала головой.
– Так что, будить?
– Не знаю, – рассеянно отозвалась она, глядя на экран, где застыла смеющаяся Рози, а Гарольд сжимал в кулаке смятое кухонное полотенце. – Да, наверное, надо. Ей завтра в сад.
– Ладно. – Я встал. – Как там ее подружки, поправились?
– Да нет, у них там много народу болеет. Хочешь, я разбужу?
Но я уже шагнул к лестнице.
– Нет, нет. Отдыхай. Будем надеяться, она не очень крепко спит.
– Можно я пока еще посмотрю?
От удивления я даже покраснел.
– Смотри, если хочешь.
– Можно, да?
Я стоял, как идиот, и таращился на экран. Присутствие Анны обдавало меня волнами жара. В воздухе было что-то, заставляющее меня испытывать одновременно дурноту и возбуждение – чувство, похожее на искусственный голод, который вызывает еда с глутаматом.
– Можно? – повторила она.
– Конечно. – Я наклонился и переключил на другой ролик. – Но это правда ерунда. Вот тут начало интервью с Гарольдом, просто жми на воспроизведение.
И через несколько секунд на верху лестницы вместо баритона Гарольда я услышал собственный голос: «Поприветствуем моих родителей, Эдну и Джорджа. Расскажите, когда вы познакомились». «На пляже. На ней был красный купальник». «Слитный». «Я угостил ее мороженым». «Да, вот тем чудесным мороженым в рожках, которым торговали с фургончика!»
Я уперся рукой в стену, чтобы не потерять равновесие. Конечно, моя умница быстро разобралась, где там видео с моими родителями. Мало того что она теперь его смотрит, она знает, что я только что смотрел его и пытался это скрыть. Опустившись на край постели, я слушал дыхание нашей спящей дочери. Снизу доносились голоса моих родителей. Мне хотелось плакать.
Я склонился над Камиллой, потрогал ее лоб – вспотевший, но не слишком горячий. Малышка спала так сладко, что не поднималась рука будить ее. Но в этом доме разрасталось нечто очень темное. Если Анна с Камиллой пробудут здесь еще немного, я больше не смогу спокойно оставаться здесь один. Они слишком близко. Я слишком их люблю. И переполняющая меня любовь в сочетании с перспективой грядущего одиночества, еще одного пустого и неподвижного вечера заставляла меня желать скорее покончить с этой пыткой. Пусть уходят и оставят меня в моей безнадежности.
– Зайка, – позвал я, положив ладонь Камилле на плечо. – Мама приехала. Тебе пора домой.
Камилла приоткрыла один глаз и злобно на меня зыркнула.
– М-м-м… – промычала она и натянула одеяло на голову.
Я стащил его обратно.
– Я понимаю, милая, хочется поспать. Но вам надо ехать. Тебе завтра в садик и…
– Хочу спать! – отрезала Камилла, поворачиваясь на другой бок. – Хочу тут остаться!
Я пощекотал ее по спине.
– Ты скоро опять ко мне приедешь. А сейчас тебя ждет мама.
– Не хочу! – повторила Камилла в подушку.
У меня в груди все горело, к глазам подступали слезы. Нет уж, не сейчас. Я подожду, пока закроется входная дверь. Потом захлопну чертов ноутбук, закроюсь в ванной размером с раковину и там уж дам себе волю. Сяду и расплачусь.
– Камилла, вставай. Мама тебя ждет.
Камилла в ярости отбросила одеяло.
– Ты злой! Сказала же, не хочу!
– Я понимаю, не хочешь. Но мы ведь с тобой так здорово повеселились!
