— Разве только беда в том, что я просто лентяй,— говорит он вслух.— По крайней мере так, уж наверно, сказала бы мама.
Но, открыв глаза, он чуть не ахнул от изумления: мир по ту сторону щели уже не кажется пустынным и выжидающим. Потому что за собачьими конурами пасется корова, которую подоил Джонни. Видно, как она шарит языком, нащупывая пучки травы, и слышно, как отрывает их. Только дня два назад она казалась косматой, неряшливой в сбившейся комьями зимней шерсти; а потом чуть ли не за одну ночь преобразилась, шелковистая шкура так и лоснится. Вспомнилось, как удивительно и приятно было гладить ее огромный гладкий выпуклый бок. И сейчас от одного ее вида опять вернулось это ощущение, стало удивительно и приятно, и внезапно охватила такая острая радость, что даже в дрожь бросило. Он отшвырнул одеяла, слишком много времени он потерял понапрасну — и ни сам он, ни мир за стеной не могут больше ждать ни секунды.
После ночных заморозков дорожка скользкая, и подошвы старых городских башмаков, в которых он вышел на работу, так и разъезжаются. Неподалеку от уэйры он поскользнулся и с размаху уселся наземь; а она стоит тут же за дверью, слушает, что говорят по телефону, и, прикрыв трубку ладонью, спрашивает — больно ушиб задницу? Нет, ничего, только штаны сзади в грязи и намокли, и он подходит к очагу, чтобы обсушиться. Джонни сидит на диване, просматривает картинки в «Уикли ньюс», старается бесшумно перелистывать страницы, чтобы не мешать ей слушать, что говорят по телефону. И, кроме слабого шороха голосов в трубке, только и слышно, как медленно лопаются пузыри в овсяной каше на огне. Дэйв стоит, заложив руки за спину, проверяя, как сохнут сзади штаны, и не сводит с нее глаз — трубка прижата к уху, губы слегка шевелятся, то ли повторяют услышанное, то ли складывают слова, которыми она хотела бы перебить говорящих; выражение лица поминутно меняется в лад услышанному, свободная рука теребит фартук — то собирает в складки, то вновь отпускает. Она мала ростом, с трудом достает до трубки, но все время тянется к ней, хоть и не произносит ни слова. Дэйв следит за нею и думает — вот будет денек, когда она наконец не вытерпит и вмешается и скажет что-нибудь вслух!
Итак, холодное утро в самом начале лета; сложенная из горбыля уэйра в узкой долине, одна сторона которой еще покрыта лесом, а на другой только трава да редкие кусты; два работника ждут завтрака, а жена хозяина подслушивает чужой разговор, телефон-то общий. В распахнутую парадную дверь заглянуло солнце, и Джонни на диване им наслаждается; а огонь на глиняном поду очага припекает Дэйву ноги, от боков и свода несет жаром. Да еще духовка, да еще, кроме эмалевой кастрюли с кашей, кипятится чайник, они подвешены над огнем на цепях, спущенных с дымохода и закрепленных железной крестовиной. Обстановка в кухне — диван, два стула и два ящика, поставленных на попа, а кроме того, стол, буфет полированного дерева, украшенный круглыми ручками и завитушками, вот и вся мебель; но в придачу по стенам кнопками прикреплены веера пушистых перистых трав и поверху каймой, словно фриз, тонкие мелколистные плети вьюнка рамарама, в них кое-где виднеются чуть поблекшие гроздья прошлогодних ягод. А на дверцу буфета кнопками прилажена большая цветная олеография — бульдог. Выпученными глазищами он следит за каждым, куда ни пойдешь по кухне, будто бросает вызов — попробуй тронь хоть пальцем британский флаг, который я стерегу. А над буфетом — Седрик. В резной деревянной раме, под выпуклым овальным стеклом, волосы приглажены, подобающая случаю улыбка; наверно, в ту пору ему было лет пятнадцать, прикинул Дэйв. Фотограф постарался, раскрасил портрет: губы красные, глаза голубые, щеки розовые, волосы желтые.
Кто-то из говоривших по телефону дал отбой, голоса смолкли; она послушала еще мгновение, потом повесила трубку, и Дэйву пришлось посторониться, пропустить ее к очагу.
— Тебе в такую рань подыматься нечего,— говорит она; поворошила жар в очаге и закрыла заслонку.
Но нет, Дэйв не согласен, чтобы она его баловала.
— В наших местах не избалуешься,— говорит она, и Дэйв даже подскочил от неожиданного прикосновения: она ладонью проверила, высохли ли сзади его штаны. Принялась мешать кашу и спрашивает, почему этого не сделал он, пока она занята была телефоном.