О, сладость мечты!
Мгновенье!.. Смелее!..
Всё глубже!.. сильнее!..
И – вскрикнула ты.
– Ну что, написали?
Дмитриев перечитал написанное.
Это я написал? – тупо спросил себя он. – Этого быть не может! Не мог я это написать!
– Вот видите, Александр Валерьевич! – мужчина, казалось, забавлялся искренним изумлением Дмитриева. – Вы никогда в жизни не писали никаких стихов – и вдруг написали! Да ещё какое игривое!.. Стихотвореньице… – мужчина скабрёзно подмигнул пребывающему а каком-то ступоре Дмитриеву. – Вам совершенно несвойственное. По настроению, я имею в виду, по темпераменту! – он снова подмигнул. –
А? Разве это не чудо? Разве это и не есть то самое настоящее, подлинное рождение нового, о котором Вы писали? Вот оно, перед Вами, это новое!
– Подождите, подождите!.. – Дмитриев с трудом оторвал наконец глаза от злосчастного листка. – Всё это, конечно, так. Всё это более, чем удивительно, не спорю, – он машинально опять покосился на листок. С ума всё-таки сойти!! – Но... возможности человеческого мозга... Простите меня, конечно...
– Понятно, понятно!.. – мужчина с каким-то даже сожалением смотрел на Дмитриева.
Дмитриев не выдержал его взгляда и в смущении отвёл глаза. Он чувствовал себя отчего-то чуть ли не виноватым.
Да что за чёрт!.. Ну, стихи!.. Что, в самом деле, за бред?! Когда это приведение проклятое исчезнет наконец?!! – с неожиданной злостью подумал он. – Хватит уже!..
– "Хватит уже!.." – задумчиво произнёс вслух вслед за ним мужчина. (А, чёрт!.. – ещё более смутился Дмитриев и покраснел. – Мысли мои читает!..) –
Да нет, Александр Валерьевич, не хватит! Предпримем всё же ещё одну попытку. Последнюю.
……………………………………………
Они совсем ещё молодые, юные подростки.
Он робко, несмело привлекает ЕЁ к себе. На ней лёгкое летнее платье, и он, дрожа, чувствует своим телом её тело – молодое, упругое... И она не отстраняется. И тогда он, замерев от счастья, целует её в губы. И ощущение восторга, блаженства переполняет его, и голова кружится, и мир плывёт, и хочется то ли плакать, то ли смеяться...
……………………………………………
Дискотека. Он смело подходит к понравившейся ему стройной, красивой девушке и приглашает её. И они танцуют, и музыка гремит, и под её ритм их разгорячённые тела касаются друг друга, и ему весело, безумно весело! Мир прекрасен! И он увлекает её куда-то, и всё легко и просто! И он целует, обнимает её... везде!.. везде!.. и потом он входит в неё и стонет, захлёбывается от наслажденья, нестерпимого, острого, жгучего, чудовищного!.. И ему хорошо, хорошо, хорошо! Он даже не представлял себе до этого, что человеку может быть так хорошо!
……………………………………………
Первая брачная ночь. Он раздевает свою молодую жену. И руки у него трясутся и не слушаются, и от прикосновений к её телу мир вокруг дрожит и качается,.. и какой-то волшебный вихрь рождается в душе и уносит, и уносит его ввысь,.. ввысь!.. к небесам!.. в самый рай!.. И другого рая нет и быть не может. Нигде! Ни на земле, ни на небе.
……………………………………………
Оргия. Что-то чудовищное. Он неистово совокупляется с кем-то, кажется, сразу с несколькими партнёрами одновременно, и ощущения безумные, острые и необычные. И мир вокруг яркий, красочный, необычный! Вероятно, он под воздействием каких-то наркотиков. И всё вокруг сливается в какой-то чудовищный сладострастный хоровод и кружится, кружится, кружится...
……………………………………………
Они молодожёны. Только он теперь – невеста. Юная невинная девушка...
……………………………………………
Вновь оргия. Нечто совсем уже немыслимое и невероятное. Он опять девушка. Женщина...
……………………………………………
Снова оргия... Какие-то, кажется, сектанты... Свальный грех...
……………………………………………
Что-то тягуче-романтическое... Сладкое, как патока...
……………………………………………
Чистая юношеская любовь... Луна,.. звезды... Её дыхание рядом...
……………………………………………
Снова...
……………………………………………
Опять...
……………………………………………
Снова...
……………………………………………
Дмитриев сидел с открытым ртом. То, что он только что пережил, было...
– Ну, что теперь скажите, Александр Валерьевич? – прервал затянувшееся молчание мужчина. – Тоже "возможности человеческого мозга"?!
– Нет, – глухо проговорил Дмитриев и откашлялся. – Нет! – повторил он и чуть прикрыл в тоске глаза, словно прощаясь с мечтой, с птицей счастья, которая каким-то необъяснимым образом, по своему, одному только ей ведомому капризу, на мгновенье к нему залетела и сейчас улетит опять. Уже навсегда. Потому что нечего ей здесь делать. Среди пыльных книг, бумаг и компьютеров. Рядом с ним. Ибо разве он человек? Способен он любить? Мучиться, страдать?.. Дрожать от одного только прикосновения к любимой, от одного только взгляда на!.. Э-э!.. Да что там говорить! Он не Фауст! Доктор Вагнер. Изобретатель гомункулусов. Живой мертвец. "Новое",.. "старое"!.. Вот тебе новое! Ну, и что?
