Мои запросы не чрезмерны, они скромны. Но в любом случае мне нужны деньги и свобода, это главное. Все остальное — чушь, и мне надо выбить из своей головы разные глупости вроде человеколюбия и сострадания. Хотя можно допустить, что нежданный катарсис, то есть очищение моего грязноватого духа посредством сильных душевных переживаний, может самопроизвольно нахлынуть на меня как раз тогда, когда я буду держать кого-то за горло. Такое случается — особенно с так называемыми идеалистами. Надо быть готовым к такому непредвиденному, нежелательному переходу от изуверства к избыточному великодушию и никому не нужной святости. Если уж ты приступил к прерыванию доступа кислорода к органам дыхания своей жертвы, не останавливайся, будь последователен и души, пока жертва не позеленеет. Это будет по-мужски.
Кое-что, однако, не давало мне покоя: что станется со мной и моей душой после смерти? Полезно помнить, что в основе веры в бога — надежда на вечную жизнь, ну никак не хочет человек подыхать окончательно и бесповоротно! Но если верить атеистам, там, за роковым барьером, вообще ни черта нет. Там пустота. В известном смысле это даже приободряет: если там пустота, то у меня развязаны руки. Можно вытворять что угодно. Раз бога нет, значит, все дозволено. Как там у Достоевского?..
Но вот что плохо: умерев атеистом, я сгину бесследно и безвозвратно. Перестану существовать, пропаду, испарюсь, развеюсь! Как сигаретный дым, как предсмертный крик в ночи, как ускользающая мысль из похмельного сна, как плевок, растертый сапогом. Помнится, один известный безбожник утверждал: я пришел в мир, возникнув из небытия, и уйду из мира, в небытии растворившись. Мое якобы бессмертное «я» исчезнет, будто его никогда и не было! Другой безбожник, Чехов, сказал, что никакая философия не может помирить его со смертью, и он смотрит на нее просто как на погибель. Какое страшное слово — погибель! И какая трагическая безысходность! Какая изматывающая душу печаль!
«Стоп!» — скомандовал я сам себе, тут надо притормозить, опасно размышлять над всей этой путаной и пугающей чертовщиной более пяти минут: голова не выдержит, ее просто разнесет на куски. Мозг не справится с ужасом при мысли, что ты не вечен, что твоя жизнь конечна. Увы, мозг человека далек от совершенства, он ущербен. Видно, так задумано — чтобы человек не очень-то распоясывался. Чтобы знал свое место. Человек многого не знает и не узнает никогда. И — слава богу. Что такое, например, бесконечность вселенной? А время? Время — это вообще загадка загадок! Мало того что неизвестно, когда оно закончится, непонятно, когда оно началось!
И наконец — если Господь и существует, что это меняет? Это к вопросу о Достоевском и его чрезвычайно привлекательной максиме о вседозволенности. Скорее всего, дело в вере. Если мы верим, значит, бог существует. Кстати, многие глубоко верующие люди были самыми настоящими извергами. Примеров — не счесть. И никакой Господь не смог помешать им резать тех, кто, по их мнению, подходил для этого дела.
Часам к шести утра, после бессонной ночи, полной глубокомысленных, но бессвязных размышлений, моя голова уподобилась гудящему колоколу.
Когда сознание буксует, стоит все-таки испросить совета у церкви, устало подумал я. Церковники утверждают, что у них есть ответы на любые вопросы. Они, вероятно, скажут, что загробный мир существует и что моя духовная жизнь продолжится и после того, как я испущу дух. Что греха таить, очень хотелось в это верить. Я подумывал поговорить накоротке с каким-нибудь словоохотливым представителем церкви. Я бы ему доверился, а он бы мне все растолковал, то есть разложил мои вопросы по полочкам. Но на примете у меня не было ни одного знакомого служителя культа. И тут случай помог мне. И мои мысли из области умозрительных построений плавно перетекли в сферу суровой действительности. Итак, случай…
