* * *
То утро началось с того, что Вероника поблагодарила бога за то, что на дворе сейчас лето и родители ее уехали отдыхать в Анталью. А также за то, ей самой не нужно идти на работу. У нее раскалывалась голова, и общаться сегодня с кем-то у нее не было сил. К тому же она ощущала, что у нее поднялась температура.
Вероника была рада, что осталась одна. Едва она проснулась утром, как сразу осознала, что вчера случилось что-то страшное, и моментально вспомнила, что именно. Ее тут же затрясло, когда в памяти услужливо всплыли все подробности. И главное, что ее коробило, это улыбающееся, как ни в чем не бывало, довольное лицо этой наглой медсестры Наташи.
Вероника долго стояла под холодным душем, на полную открыв кран и не думая о том, что может простудиться. Просто стояла и ничего не делала. Холодные струи стекали по ее разгоряченному телу, но не охлаждали пылающего от обиды сердца. Все ее тело казалось ей огромной кровоточащей раной, а душа изорванной в клочья.
Наконец выйдя из ванной, она ощутила, что ей, например, совершенно не хочется есть. И вообще нечем заняться, потому что все мысли крутились только вокруг одного – вокруг предательства Вячеслава. Да, Эдуард оказался прав – он действительно легкомысленный и ненадежный человек. И относиться к нему серьезно нельзя.
Импульсивная натура Вероники не дала ей разобраться во всем досконально. Да и в чем тут разбираться? Все и так понятно: они просто по-разному смотрят на случившееся. Для Вероники это предательство, совершенно неприемлемый поступок, а для Вячеслава – просто мелкий грешок, свойственный большинству мужчин. Он даже всерьез не понял, почему Вероника настолько близко к сердцу восприняла этот ничего не значащий, как он сам выразился, эпизод. Для него это просто эпизод, для нее – сигнал того, что с этим человеком ей лучше не продолжать отношений.
Но чувство обиды и разочарования было тягостным, и, быстро одевшись, Вероника спустилась в магазин, купила бутылку дорогой водки, коробку ананасового сока и вернулась домой. Пятьдесят граммов горячительной жидкости на голодный желудок обожгли Веронику, но тут же следом она ощутила приятное головокружение. Однако легче не стало, и девушка остервенело плеснула себе еще одну полную рюмку.
Неожиданно в дверь позвонили. Вероника, споткнувшись, пошла открывать. Ее ожидал сюрприз. И она даже не могла понять, приятный или нет, – на пороге стоял Эдуард Россошанский.
– Привет, – голос его звучал сдержанно, тем не менее он улыбался. – Ты разрешишь мне войти?
– Привет, – сглотнув слюну, ответила Вероника и улыбнулась в ответ. – Проходи, конечно.
Почему-то его приход у нее связался с чем-то добрым и дающим надежду. Она восприняла Эдуарда как избавление от разрывавшей ее сердце боли.
Девушка провела Россошанского на кухню. Она почти всех своих гостей приглашала именно туда, поскольку это было удобно. Кухня у Вероники была просторной, к тому же там можно было спокойно курить, пить кофе, чай или даже водку, как сейчас.
Эдуард же отказался от всего. Он просто закурил и, выпустив дым, все с той же доброй и почему-то чуть виноватой улыбкой спросил:
– Ну, как дела?
– Нормально, – проговорила Вероника, чувствуя, что голос ее дрогнул.
Эдуард кивнул, не сводя с нее внимательного взгляда. От него не укрылось буквально ничего – и распечатанная бутылка водки на столе, и смятенный вид Вероники, и круги под ее глазами, и припухшие веки. Он не спросил о причине этого, просто сказал:
– Может быть, тебе сходить к врачу?
– Это еще зачем? – моментально ощетинилась Вероника.
– Неважно выглядишь, – констатировал Эдуард.
Вероника невольно вспыхнула, хотя понимала, что он, наверное, прав. Эдуард, всегда хвалящий ее безупречный вид, на этот раз честно охарактеризовал состояние Вероники как далекое от идеального. Причем произнес это без малейшего укора. В голосе его звучали забота и любовь.
– Не надо мне к врачу, – вздохнула Вероника. – И вообще мне ничего не надо.
– Ну, так уж и ничего, – улыбнулся Эдуард.
Он по-прежнему ни о чем не спрашивал, просто сидел и курил. И Вероника, представившая вдруг, что на его месте мог вот так же сидеть и курить Вячеслав, невольно почувствовала раздражение.
