– Да это все как-то мимолетно… Вячеслав особо-то и не рассказывал, так, обмолвился… Они и ссорились-то ненадолго! – оправдывался Перетурин.
Я нервно выдохнула и стала барабанить пальцами по столу. То, что сейчас сказал Родион Перетурин, на мой взгляд, кардинально меняло всю картину произошедшего.
Оказывается, существовал любовный треугольник. Россошанский – Колесников – Вересаева. Несмотря на очевидную пошлость и банальность версии, Россошанский, как единственный не пострадавший из составляющих этого треугольника, становился подозреваемым. Оказывается также, что Вероника сначала была подругой Вячеслава, а после того как случайно узнала о его измене, переметнулась к Россошанскому. Непонятно, кстати, почему. Продолжалось это вроде бы недолго, и потом, по словам Перетурина, она снова вернулась к Колесникову, на сей раз вроде бы окончательно, что и должна была подтвердить намечавшаяся свадьба. Странным выглядело то, что ни Вероника, ни Россошанский ни словом об этом не обмолвились при разговоре со мной. Однако Родион Перетурин тут же нашел этому объяснение.
– Понимаете, Таня, – расхаживая по комнате в моей квартире, говорил он. – Вы все-таки человек чужой, посторонний. И естественно, что Вероника не хотела этим делиться с кем попало.
– Но Вячеслав-то пропал! – эмоционально перебила я Перетурина.
– Значит, она была уверена, что все эти любовные страсти не связаны с его исчезновением! – заявил Родион. – А Россошанский понятно почему промолчал: ему не хотелось, чтобы его проверяли. Вполне возможно, что зазря.
– Недаром я уловила в его интонациях некое особенное отношение к Веронике! – заметила я. – Он и позвонил-то ей, предупредив о нашем визите, потому что, видимо, в самом деле питает к этой женщине некие чувства. А может быть, потому, что хотел договориться с ней о том, как себя вести, и чтобы она не говорила правды.
– Но это означает, что они сообщники! – воскликнул Перетурин. – А это невозможно, потому что Вероника в самом деле любит Вячеслава. Вячеслава, а не Россошанского.
– Родион, – в очередной раз вздохнула я. – Вот если бы вы сказали мне с самого начала об этом, мы бы сейчас не ломали голову над тем, что она там скрывала и скрывала ли вообще. А такое ощущение у меня было после разговора с ней.
А теперь с Вероникой невозможно поговорить! Она в больнице, без сознания, с черепно-мозговой травмой! В милиции считают что это несчастный случай. И все это очень подозрительно.
Перетурин выглядел очень виноватым и сокрушенным.
– М-да, – задумчиво протянула я. – В здании человеческого счастья любовь образует купол, а дружба возводит стены…
– Что? – не понял Перетурин.
– Да ничего, это я так, – отмахнулась я, вспоминая недавнее толкование костей.
Перетурин посмотрел на меня так, словно решил, будто я тронулась умом, но не стал ничего комментировать. Он покачал головой, закурил и хмуро произнес:
– Я не верю в несчастный случай. Ее определенно хотели убить. Но я не согласен с вашими подозрениями насчет нее. Вы только не подумайте, что я защищаю Веронику или, чего доброго, сам был в нее влюблен подобно Россошанскому, просто я рассуждаю объективно. Вероника – девушка прямая. Что касается Вячеслава, то еще раз повторяю – я не верю, что он сбежал, взяв Веронику в сообщницы, а потом решив убить. И союзницей Россошанского она не стала бы, если вы считаете, что это он устранил соперника. Вы понимаете, о чем я говорю? Не получается ничего! Не складывается ни одна версия: все рушится! Смерть Вероники не вписывается никуда, вы понимаете?
– Я понимаю, – кивнула я. – Но давайте пока все-таки не станем произносить слова «смерть» в отношении Вероники. Будем надеяться на лучшее. Нам нужно немедленно найти Россошанского. Кстати, в свете того, что вы мне сказали, очень странно, что его сегодня не было на работе.
– У вас есть версия? – тут же спросил Перетурин.
– Единой и стройной нет, – спокойно ответила я. – Но определенные подозрения есть. И думаю, что нам нужно спешить. Кстати, Россошанский женат?
Перетурин на миг застыл, потом ответил:
– Вячеслав упоминал, что как раз к моменту его разрыва с Вероникой Эдуард ушел из семьи. Это было в тот самый единственный раз, когда Вячеслав разоткровенничался со мной под влиянием большого количества водки и своих переживаний. С женой Россошанского я никогда не виделся и вообще ничего о ней не знаю. Но думаю, что найти ее нам удастся легко, если это понадобится.
