– Я приятель Эдуарда, – взял на себя ответственность Перетурин, выступая вперед. – Пропал наш общий друг, и теперь мы ищем Эдуарда, чтобы побеседовать на эту тему, – исказил Родион истину в интересах дела.
– Какой друг пропал? – нахмурилась Ариадна. – Имейте в виду: ничто в этом мире не происходит зря! Если он пропал, значит… Значит, так надо. Может быть, там ему лучше…
– Где – там? – спросила я.
– Там, куда он пропал, – ответила Ариадна, ничтоже сумняшеся.
«Как трудно с убежденными идеалистами», – заметила про себя я.
– Имя Вячеслав Колесников что-нибудь вам говорит? – спросил тем временем Перетурин.
– Вячеслав Колесников, – медленно проговорила Ариадна, вроде бы что-то вспоминая.
Она с меланхоличным видом католической святой крутила бахрому на скатерти, наклонив голову набок.
– Да, я что-то слышала про него, – наконец ответила Россошанская.
– А что именно? – вежливо уточнила я.
– Мой муж грозился убить его, – совершенно спокойно сказала Ариадна.
– Как?! – подался вперед Перетурин.
– Как именно, я не знаю, молодой человек, – резко отозвалась Ариадна, в голосе которой послышались металлические нотки. – Меня это не интересует. Просто я была у него на той квартире, где он сейчас живет в поисках лучшей жизни. Он был безобразно пьян. И он говорил мне, что Вячеслав лишил его счастья. Он изъяснялся в иных выражениях, но я их сейчас не буду воспроизводить.
– Так-так, очень интересно становится, – констатировала я.
– Абсолютно ничего интересного, – не согласилась Ариадна. – Мой бывший муж в пьяном виде нагородить может что угодно. И лишь те, кто с ним знаком слишком мало, могут воспринять это всерьез.
– Почему?
– Потому что он трус. Он всегда боится всего: изменить свою жизнь, поскольку есть риск, что будет еще хуже; неосвещенных улиц, потому что можно ненароком сломать ногу; неприятностей с милицией, потому что это грозит тюремным сроком. А он привык считать себя благополучным. Я бы назвала это заурядным. Он не понимает, что нужно найти свой, истинный путь – только так можно обрести счастье. Но не мне его судить и не мне наставлять, – закончила Ариадна. – Вот так.
– Скажите, а Веронику Вересаеву вы в самом деле не знаете? – спросила на всякий случай я.
– Я не сумасшедшая, я отвечаю за свои слова! – вдруг возмутилась Россошанская. – За кого вы меня принимаете?!
Мы с Перетуриным снова переглянулись, и оба, кажется, подумали об одном и том же: «Как же сложно с некоторыми категориями людей!» А я еще подумала о том, что Россошанскому, похоже, нельзя было позавидовать в плане его личной жизни. Однако это имело мало отношения к тому, чем мы сейчас были озабочены.
– Ариадна, а когда это было? Когда вы слышали угрозы из уст вашего мужа?
Россошанская задумалась, потом плавным движением руки погладила одну из висевших на стене геометрических фигур из пластика, пожала плечами и сказала:
– Примерно месяц назад. С ним был еще один человек. Я как-то видела его в клинике. Неприятный такой парень… Довольно молодой. Худой, вертлявый. Сразу видно, что он находится очень далеко от истинного пути.
– Как его зовут? – тут же спросила я.
– Я не интересовалась на этот счет, – отрубила экс-супруга Россошанского. – Знаю только, что видела его в клинике.
– Он там работает?
– Скорее всего, нет. Просто приходил к кому-то из руководства. Большего ничего сказать не могу. Спросите у самого Эдуарда.
– А где нам его найти? Его сегодня нет с самого утра.
– Я могу дать вам его адрес. Дело в том, что он снимает квартиру, – сказала Ариадна и неспешно поднялась со своего места.
Она прошла к шкафу, вынула из ящика записную книжку, открыла нужную страницу и продиктовала адрес.
– Я там была один раз и запоминать адрес сочла излишним, – как будто почувствовав логичный вопрос с моей стороны, произнесла Россошанская. – Вот и записала его. На всякий случай. Вот этот случай и произошел. Думаю, что единственный и последний.
– А детей у вас нет? – поинтересовалась я.
– У нас есть сын, – кивнула Россошанская. – Но он находится у родителей Эдуарда. Они дают ему воспитание, которое считают нужным. Я не во всем с ними согласна, но у меня самой, к сожалению, нет времени, чтобы воспитать сына надлежащим образом.
