– Татьяна, доброе утро. Какие планы? – с ходу спросил он. – Вы едете в милицию?
– Нет, пока не еду. Звонила Людмила Омельченко, у нее какие-то проблемы. Похоже, что ее обокрали. Уж не знаю, каким боком это касается исчезновения Вячеслава, но она просит приехать именно меня!
– Ну что ж, – сразу же подобрался Перетурин. – Сейчас же поедем.
– Вы что же, вновь намерены меня сопровождать? – усмехнулась я.
– А почему бы нет? – задал Родион встречный вопрос.
«В самом деле, почему? – подумалось мне. – Пока что от Перетурина была только польза. Небольшая, правда, но все же… Пусть едет».
– Встречаемся у входа через пятнадцать минут, – скомандовала я и отключила связь.
Через пятнадцать минут Перетурин уже переминался с ноги на ногу возле входа в «ДЕНТУ».
– Я вот тут подумал… – проговорил он, шагнув мне навстречу. – Как же это может быть связано? Обнаружен какой-то человек, по вине которого пропадают не только вещи, но и люди?
– Давайте-ка пройдем внутрь и все узнаем на месте, – предложила я, и Родион, скептически покачав головой, пошел за мной в дверь.
Людмила Омельченко ждала нас прямо в вестибюле, от волнения и нетерпения даже притоптывая. Увидев меня и Перетурина, она торопливо увлекла нас за собой в секретарскую, где сразу же закрыла дверь, два раза повернув ключ, после чего, схватив свою сумку и вытряхнув ее содержимое на стол, торжественно произнесла:
– Ну, смотрите!
– На что смотреть-то? – хмуро отреагировал Родион, видя, что по столу рассыпались мелкие монеты, расческа, губная помада, зеркальце, мятная жвачка, ключи от квартиры и прочая повседневная мелочь.
– Все же украли! – всплеснула полными руками Людмила. – Я же говорю – и деньги, и медальон, все украли!
– Людмила, я еще раз прошу вас успокоиться, – повторила я. – И теперь, когда мы одни, рассказать по порядку: как это случилось и кого вы подозреваете.
– И при чем тут Вячеслав, – вставил Родион.
– Сейчас, сейчас, – закивала Омельченко. – Вы, конечно, знаете, что у нас работает такой Павел Лукашенок.
– Я слышала, что он заместитель Россошанского, но лично познакомиться с ним пока не успела, – ответила я.
– Так вот, – продолжала Людмила. – У этого Павла есть брат, Сережка его зовут. Очень, знаете ли, неприятный и подозрительный тип. Он частенько к нам в клинику заходит, и многие от него просто стонут!
– Поясните, пожалуйста, почему, – попросила я.
– Потому что он наркоман! – снова, как по телефону, понизила голос Омельченко. – Мы все это знаем! Он сюда шляется, чтобы у брата разжиться!
– Наркотиками? – удивилась я. – Разве в стоматологии используют наркотические вещества?
– Нет, конечно, – развела руками Людмила. – Но Сережка-то этого не знает! Ему все кажется, что это брат не хочет ему навстречу пойти! Он же глупый совсем, школу кое-как закончил, потом в техникум его Павел заставил поступить, деньги заплатил… И что вы думаете? Он его бросил! Какой-то техникум, не институт даже! Пашка иногда, когда подвыпьет на праздник, на него жалуется. Что, мол, учиться не хочет, с компаниями всякими подозрительными шляется, с шантрапой всякой… Один раз даже чуть в тюрьму не загремел! Он, оказывается, с такими же, как он, приятелями магазин ограбил! Еле-еле замяли это дело, Пашка столько денег отвалил, с ума сойти можно! Два месяца черный ходил! У них же родителей нет, умерли оба, Пашка один брата тянет. И переживает за него постоянно. Наркотиков он ему, конечно, не дает. Да и не дал бы никогда, даже если б они у нас в клинике водились. А вот деньги сует периодически, на моих глазах даже несколько раз такое было. Потом сам себя корит, а исправить ничего не может.
Людмила покачала головой и пригладила выбившиеся из-под гладкой, высокой «ракушки» светлые пряди.
– Пашку мне жалко, – продолжала она. – Вот же послал бог братца! Он его и кормит, и поит, и одевает-обувает, прямо как дитя малое! А что взамен? А теперь еще Сережка и наркотиками стал баловаться. Пашка когда узнал, просто с лица спал весь! Эдик предлагал его в больницу определить на лечение, денег обещал дать, так этот гад оттуда сбежал! А Пашка тоже не совсем прав. Он все Сережку жалеет, оправдывает, мол, парень без родителей вырос, а я занят все время на работе. Без родителей! И что теперь? Я считаю, от человека все зависит! Вон, мой Тема – тоже, можно сказать, без родителей вырос! Папа с мамой наши хоть и живы, слава богу, но они далеко, в Донецке живут. Так я сама его с собой оставила, когда они туда уехали. Сказала – как хотите, а я мальчишку не отдам! Правда, ему тогда уже пятнадцать лет было, но все равно! Сколько я к нему на родительские собрания ходила, сколько сидела с ним вместе, уроки учила… И вот результат – он вуз закончил, умный парень, и друзья у него… не чета этим, Сережкиным раздолбаям!
