Гадюка снова улыбнулась:
– Заботливая старшая сестра? Дай тебе бог здоровья.
– Ещё одна отличница, – заметил Такер.
– Едва дотянула до тройки, – не согласилась Сара. – Слишком уж груба и неоригинальна.
– «Сердце». – Тори щёлкнула пальцами, не обращая внимания на их диалог.
– О чём это ты? – спросила Сара, пока Такер поражённо глазел на беспринципную хищницу.
– Вы его читали?
– И пришла в полный восторг. Я вас не узнала с отросшими волосами и щетиной. Однако вам идёт.
– О чём, чёрт побери, речь? – спросила Сара на сей раз у Такера.
– То есть ты не знаешь? – Тори округлила глаза, но под удивлением скрывалась радость. – Ты же работаешь в книжном магазине!
Сара не просто там работала, она им владела. По крайней мере, на пару с подругой. Она повернулась к Такеру.
– Я ведь уже говорил, что зарабатываю на пропитание разными способами? – наконец сказал он, заметив её вскинутую бровь. – Один из них – написание романов.
Мейсон слонялся по тускло освещённому внутреннему двору бара, потягивая лимонный шенди.
Напиток не из списка предпочтений – как истинный англичанин он противился идее смешивания прекрасного эля с лимоном и сахаром, – но Мейсон давным-давно узнал, что в чужой монастырь со своим уставом не ходят. Хорошенькая крошка-барменша настаивала, что он просто обязан это попробовать. Вот Мейсон и попробовал разок.
Или четыре.
И действительно, когда третья порция засела на языке, коктейль больше не казался таким отвратительным. А наличие цитрусового сока реально добавляло пользы в виде свежего лимонного дыхания.
Самое то, когда собираешься кое-кого соблазнить.
Не то чтобы Мейсону часто доводилось готовиться к соблазнению. Как правило, ему достаточно просто войти в комнату.
Услышав щебет приближающихся голосов, Мейсон нырнул глубже в тени и затаился. Местные группы сегодня устроились в главном зале, опасаясь непогоды, так что большинство посетителей бара – включая Такера, которого Мейсон покинул сразу же, как заметил в дверях Сару – собрались внутри.
Тем лучше – проще уловить часть разговора на улочке.
Конечно, это могла быть кучка направлявшихся в бар студентов, но что-то в приглушённых голосах подсказывало, что это та самая компания, которую Мейсон поджидал.
Окончательно убедиться в этом помогла темноволосая голова, сверкнувшая под мерцающим светом фонаря. Какая же малышка. Почти гном по сравнению с окружившей её небольшой группой туристов с широко раскрытыми глазами.
Мейсон не мог полностью разобрать, о чём говорила гид, но проследил, как она указала на здание, стоявшее наискосок от бара. Такие изящные ручки…
Эллисон, милая Эллисон, вот кто станет его сегодня ночью.
«А ты хам, в этом Такер абсолютно прав».
Мейсон узнал (а узнавать новое – его работа), что тип, расстроивший Элли своим появлением на её пороге на прошлой неделе, – её бывший жених. Что, по мнению Мейсона, делало его тем ещё придурком.
Конечно, Армитейдж мог подцепить любое количество женщин в этом городке. Спасибо личику. И получил уже достаточно тонких намеков – и вульгарных предложений, – чтобы занять время до самого отъезда.
Но вдруг понял – и это стало шоком, – что больше не заинтересован в легкодоступных приключениях без обязательств на одну ночь.
Он искал чего-то… иного.
– А зачем на том дереве синие бутылки? – донёсся до него вопрос моложавого мужчины, когда группа подтянулась ближе.
– А я всё ждала, когда же вы заметите, – прозвенел голосок Эллисон, и Мейсон скрылся за столбом, чтобы она не увидела его раньше времени. – Кто-нибудь знает, кто такой Шерстяной монстр?
– Чудище, покрытое волосами?
– Смешно. – И она начала объяснять, точно воспитательница детского сада из семейных фильмов («Боже, какая же она привлекательная!»): – Шерстяной монстр – это злой дух. В культуре галла эти призраки – или особенно отвратительные Одноглазые, являющиеся духами кого-то, не упокоенного надлежащим образом – выходят в сумраке. Их манит свет, отражающийся от синего стекла, – Элли указала на потрясающее число привязанных к дереву бутылок, – и духи попадают в ловушку. Если подойдёте поближе, то можете даже услышать их стоны, когда подует ветер. Например, как сейчас.
