Сейчас Сара не могла о нём думать.
– Ты был под водой так долго. Я не могла тебя найти. Я… о господи, Такер, у тебя кровь. – Она уставилась на быстро растущее пятно у него на плече. – Он тебя пырнул. Дай гляну, как там рана. Дэррил, пусть скорая поторопится!
– Сара. – Такер нащупал руку, которой она прижимала край своего платья к его плечу. – Сара, я в порядке. Он просто… ай, чёрт. Болит сильнее, чем когда он меня задел.
Он с трудом сел и сжал лицо Сары в ладонях.
– Я в порядке, это просто царапина. Посмотри на меня, – попросил, когда она затрясла головой, пытаясь разглядеть его рану. – Ты меня не потеряла, я никуда не уйду.
– Я так испугалась, – отрывисто прошептала Сара, уткнувшись лицом в его мокрую шею.
– Ещё бы. Если этот ублюдок не умер, я его прикончу.
– Не за себя испугалась. Или не только за себя. За тебя.
Такер большим пальцем смахнул слезинку с её щеки, а Джонас позади них закашлялся.
Сара повернулась как раз, когда Уилл перевернул ублюдка на бок, и из него вылилось полречки.
– Не умер, – констатировал Уилл и вытер рот тыльной стороной руки. – Но я буду очень благодарен, если ты не станешь пытаться его прикончить, Такер. Как-то нет желания вновь делать ему искусственное дыхание.
Послышался приближающийся вой сирены скорой, и Джонас слабо застонал.
– Ты имеешь право хранить молчание, – с отвращением сообщил ему Уилл.
* * *
– Такер? – позвала Сара у подножия лестницы.
– Я наверху.
Она поднялась в комнату Мейсона. Кондиционер не шумел; утренний свет пробивался через старинные кружевные занавески, покрывая пол золотыми паутинками. Сара перевела взгляд с пустой аккуратно застеленной кровати на Такера, изучающего внушительный комод.
Хмурое выражение его лица задело в сердце какие-то струны. А стоило ему посмотреть на неё и улыбнуться, как те самые струны запели от невыносимой любви к этому мужчине.
– Привет. Мейсон улетел без проблем?
– Он уже на пути в Нью-Йорк.
– Хорошо. – Сара почувствовала лёгкую грусть. – Знаю, тебе будет его не хватать.
– Угу. Это сделал мой отец.
– Что?
Она склонила голову набок, не понимая резкой смены темы.
– Этот комод. – Такер провёл рукой по гладкой поверхности – кажется, сосновой – простой и крепкой мебели. А затем открыл верхний ящик. – Мейсон нашёл это, когда собирал вещи.
Сара подошла ближе. На задней стенке красовались вырезанные инициалы «К.Т.П.» и дата. Выходило, что Такеру в то время был год от роду.
– Наверное, отец сделал его для меня. Для моей детской.
Сара сжала его руку. Дав показания и заехав в больницу, чтобы Такеру наложили швы и сделали прививку от столбняка, они вернулись домой и часами лежали в кровати, болтая обо всём на свете. И теперь она знала, что он изо всех сил старается заполнить пустоту, вызванную потерей отца.
– Какой красивый. Теперь я вижу, откуда у тебя талант плотника.
Такер какое-то время молча смотрел в открытый ящик.
– Маме, наверное, не удалось захватить его с нами. Комод бы не поместился в машину. Я, эм… – Он потёр глаза и кашлянул. – Когда я заинтересовался плотничеством и строительством, то смастерил для неё маленькую шкатулку на День матери. Получилось не так уж плохо, пока я не нарисовал на крышке… ну, назовём это цветочком.
– Полагаю, у тебя нет скрытого таланта к рисованию?
– Пожалуй, он настолько скрыт, что совершенно неопределим.
– Какое облегчение, а то я уже заволновалась, что ты идеален. – Такер прищурился, и Сара рассмеялась. – Рассказывай дальше.
Он снова посмотрел на ящик:
– Она плакала над этим подарком. Плакала. Я решил, что это обычная реакция, но… помню, в ту ночь она рыдала в своей комнате. Пыталась не шуметь, но стены нашей квартиры были тонкими как бумага. Я ещё подумал: «Надо же, ей так понравилась шкатулка». И начал мастерить ещё, чтобы её порадовать. А теперь понимаю, что маме просто было грустно. Я напомнил ей об отце.
Сара снова сжала его руку:
– Нет, она тобой гордилась. Пусть ей было грустно, но она тобой очень-очень гордилась.
– Ты права. – Такер закрыл комод. – А деду не нравилось, что отец делал подобные вещи, работал руками.
– Значит, тем более радуйся, что унаследовал такой талант.
