Протискивавшийся в дыру в изгороди кот выглядел большим тёмно-серым пятном.
– Дармоед!
Вот же тупица! Сара выскочила наружу, туго затягивая тонкий халат, и босиком зашлёпала по мягкой траве. Но тут же наступила на сосновую шишку, прикусила губу и запрыгала на одной ноге.
– А ну вернись! – прошипела Сара.
Какая ирония, если подумать. Зная своего кота, она понимала: его уже ничто не остановит. Большинство кошек ненавидело воду, но только не Дармоед. Нет, он каждый день сидел, словно шерстяной Будда, и увлечённо следил за каплями, стекающим вниз по занавеске душа. Прямо одержимость какая-то – хотя на сегодня он по идее уже должен был закончить медитацию.
Очевидно, не закончил. Потому что теперь направлялся прямиком к мистеру Леонарду Бернстайну и его стриптизному занавесу.
Но погодите! Кот же толстый. Может, не сумеет забраться… ах, дерьмо, он уже на дереве. Определенно где-то только что был нарушен один из законов Ньютона.
Дерево росло в стороне от окна, но если Дармоед проберётся по ветке…
Ни к чему хорошему это не приведёт. Разрываясь между желанием догнать кота и вернуться к себе, где можно потом отрицать любую свою причастность, Сара помедлила за кустами гардении. Технически, она на своей территории. Пусть та и располагается под окном соседской ванной.
– Дармоед! – попыталась она ещё раз, пока Петтигрю распевал о том, что познакомится с другом на пляже. Скорее уж, с толстозадым котом в душе.
И тут сосед заорал.
Душ выключили, и Сара попятилась. Всё отрицать казалось очень неплохим планом.
– Откуда ты, чёрт возьми, взялся?!
Дерьмо. Оставалось надеяться, что Петтигрю не аллергик или котоненавистник. Сара представила, как Дармоед пулей вылетает в окно, выпнутый босой ногой.
И вдруг споткнулась о корень, жёстко приземлилась на зад и зажала рукой рот, сдерживая крик. Напрасно. Петтигрю подошёл к открытому окну и выглянул наружу.
Голый.
Слава богу – слава богу! – подоконник скрывал его ниже бёдер.
Но, чёрт возьми, он отлично сложен.
– Ты.
И не любит гостей. Хорошо сложенный, но грубый. Петтигрю уставился на неё с таким отвращением, что Сара забыла о смущении и задрала подбородок:
– Я.
Он побрился. И с зачёсанными назад волосами смотрелся вполне по-человечески.
– Полагаю, эта… зверюга принадлежит тебе.
– Эта зверюга – кот.
Такер с сомнением посмотрел куда-то назад.
– Он лижет занавеску душа.
– Да, он это любит. – Сара пыталась сообразить, как подняться с земли хоть минимально благородно. Не-а, невозможно. Она в любом случае сверкнёт надетым под халат нижним бельём.
– В чужих ванных?
– Только у тебя. Это в первый раз.
Петтигрю потянулся в сторону, сдёрнул с вешалки полотенце и обернул тёмно-синий хлопок вокруг талии.
– Так это теперь будет каждый день? Вторжение в мою личную жизнь? А то, может, я что интересное изображу, раз уж за мной шпионят. – Он безрадостно засмеялся и окинул взглядом занавеску. – Хотя сегодня ты уже достаточно увидела, не так ли?
«Это точно».
– Слушай, я живу вон там. – Сара указала на собственное крыльцо. Меньше десяти ярдов от окна Петтигрю. – А у тебя нет жалюзи. Я вовсе не пыталась…
– Там же сарай, – произнёс он, всматриваясь в темноту.
– Никакой не сарай, – возмутилась Сара. – Это…
– Ладно, флигель. Неважно.
– Уверяю, между флигелем и сараем большая разница. С удовольствием покажу тебе в энциклопедии, чтобы ты мог сравнить фотографии.
– В смысле?
– Ну, у тебя, кажется, проблемы с книжными магазинами. Полагаю, чтение – не самая сильная твоя сторона.
– Думаешь, я не умею читать? – Свет падал сзади, и Сара не видела лица соседа, но в голосе слышалось… неверие? Веселье? Трудно определить.
– Уверена, что умеешь.
– Если только в книге есть картинки?
Сосновая иголка уколола её в ягодицу. «Да ну сколько можно». Сара поднялась на колени.
– Просто учитывая твою недавнюю реакцию…
– Подожди-ка. – На сей раз Петтигрю расхохотался. – Ты шпионишь за мной всё утро. Отправляешь своего, – он оглянулся, – кота, бог знает зачем, потом наблюдаешь, как я пою в душе, а теперь выставляешь виноватым меня?
Ладно, может, он и прав. Вот только она не могла отправить Дармоеда даже в лоток. Даже если сильно старалась.
