— Она не знает, кто убил ее, — сказал Свифт. — Но она затопила мой разум изображениями и ощущениями. Запах сирени. Свет, сладкий вкус шоколадного пирога. Я вижу капитана Ахава, прячущегося в тени. Я чувствую окрыляющую любовь. Я чувствую колючую проволоку на плоти. Я вижу быстро промелькнувшую картину лесоруба, стоящего у сосны и держащего фарфоровую куклу. Вы ничего не запишете?
— У меня хорошая память, — ответила я. — Она не сообщит Вам ничего более конкретного?
— Она не одна.
— Вы имеете в виду, она не первая жертва?
— Я знаю, есть и другие духи, которые хотят поговорить со мной об этом. Это не имело для меня большого смысла ни раньше, ни сейчас. Но я уверен, смысл появится позже.
— Духи сказали, что перезвонят Вам?
Он поднялся со своего стула и улыбнулся мне, на этот раз полный веселья. У Свифта, похоже, имелся обширный репертуар улыбок.
— Потревоженные духи никогда не затихают. И не замолчат до тех пор, пока их послание не услышат.
Я была права, что не отвела его к Монку. От его бредовых слов не было никакой пользы, он наверняка решил сделать рекламу в связи с расследованием убийства.
Свифт уходил, но внезапно остановился и взглянул на меня через плечо.
— Митчу по-прежнему нравится это бикини на Вас, — сказал он, одобрительно кивая. — Понятно, почему.
Я почувствовала дрожь, будто сам Митч прикоснулся сзади губами к моей шее.
10. Мистер Монк арендует машину
Обернув полотенце вокруг талии, я пошла в вестибюль. Дилан Свифт и его послания из потустороннего мира не выходили у меня из головы.
Подходя к лифтам, я заметила Монка в одном из киосков широкого торгового пассажа у похожего на пляжную хижину стенда с островными ювелирными изделиями. Монк методично перебирал на витрине ожерелья из акульих зубов к очевидному неудовольствию стоящей за прилавком гавайки-владелицы среднего возраста.
— Делаете покупочки, мистер Монк? — я приблизилась к нему.
Монк обернулся, увидел меня в бикини и уставился в точку прямо над моей головой. — Я не покупаю.
— Тогда чем Вы занимаетесь?
— Развлекаюсь. Разве отпуск не для этого?
— Ничего страшного не случится, если Вы посмотрите на меня.
— Я так не думаю, — он перевел взгляд обратно на ожерелья, развешенные на небольшом держателе для украшений. На каждом ожерелье болтался одинокий акулий зуб.
— Мы же на пляже. Все женщины здесь носят купальники, — сказала я. — Посмотрите вокруг, и Вы увидите.
— Я бы не хотел.
— Это груди, мистер Монк, а не дикие животные.
— Именно так они себя и ведут.
Я вздохнула, сдаваясь. — Чем же Вы тут занимаетесь, если не покупаете?
— Выстраиваю зубы по виду акулы и положению в челюсти.
— Вы называете это развлечением?
Владелица мучительно застонала.
Монк кивнул с энтузиазмом, продолжая сортировать ожерелья. — Это бомба! На Гавайях более тридцати видов акул, и у некоторых тринадцать рядов зубов. В среднем, акула теряет по тысяче восемьсот зубов в год, пятьдесят тысяч в течение жизни. Здесь имеются все виды зубов на ожерельях, вообще не отсортированных.
— Значит, это похоже на гигантскую, чрезвычайно сложную головоломку.
— Дома так не повеселишься! Только на Гавайях, — радовался Монк. — Мне повезло, что не было очереди, когда я пришел сюда.
— Как и после того, — пробормотала владелица.
— Вы действительно видите разницу между акульими зубами? — спросила я.
Монк насмешливо фыркнул. — Конечно! А кто не видит?
— Как давно Вы здесь?
— Я потерял счет времени от волнения.
— Три часа, — вставила реплику владелица. По каменному выражению ее несчастного лица было очевидно, что она прочувствовала каждую секунду этих долгих часов.
— Я не получал столько удовольствия с тех пор, как мы с братом шелушили большую сумку жареного арахиса, перемешивали содержимое и соревновались, кто соберет наибольшее количество орехов. Затем мы их съедали. Это были дикие, очень дикие времена.
Глядя мимо Монка, я заметила Лэнса Вогана с багажом на ресепшн. Он, кажется, съезжал.
— Посмотрите, мистер Монк!
Он покачал головой. — Я думал, мы уже закрыли тему.
— Да не на меня, а на стойку регистрации.
Монк взглянул на ресепшн, затем повернулся к владелице и широко улыбнулся:
