Глава 27. Мистер Монк и арестантки
Мы с Шароной попали в камеру с парой женщин — подозреваю, проститутками и наркоманками. Они выглядели изможденными и обезвоженными.
Думаю, через несколько месяцев я буду выглядеть так же.
Перед тем, как посадить в камеру, у нас сняли отпечатки пальцев и зарегистрировали. Шарона воспользовалась правом на телефонный звонок, чтобы связаться с сестрой, любезно согласившейся позаботиться о Бенджи и Джули, облегчив мои волнения. Как объяснять дочери произошедшее и облегчить ее страхи по поводу будущего? Потому что у меня нет ответов.
Я же позвонила родителям в Монтерей. У меня не много денег, но я из богатой семьи. Я знала, что родители наймут лучшего уголовного адвоката в Сан-Франциско для нашей защиты, как только прослушают сообщение на автоответчике. Они уехали на выходные.
По крайней мере, я надеялась, что на выходные, а не в месячный круиз по Карибскому морю.
Уверена, их шокирует мое сообщение. Не каждый день их ребенка арестовывают за убийство. Я попыталась представить, как отреагировала бы на аналогичное сообщение от Джули.
Неважно, где находятся мои родители, сколько времени будут отсутствовать, одно ясно: мы с Шароной проведем воскресную ночь в тюрьме. И, если не повезет, оставшуюся часть жизни.
Я не боялась. И даже не злилась. Слишком устала. Громкое заявление о невиновности против гор обвинительных доказательств — изнурительный труд.
Устала я настолько, что бетонная скамейка казалась комфортной и приглашающей прилечь. Шарона присела рядом, плечом к плечу.
В течение долгого времени мы молчали. Просто смотрели в одну точку, покорно смирившись с ситуацией. Нас арестовали в такое время, когда мы мало что могли контролировать. Осталось лишь ждать и наблюдать, что произойдет дальше.
В некотором смысле, я благодарна за покой. Мои уши не звенели от лживых обвинений.
— Это кара, — прошептала Шарона.
— Чья?
— Господня. За неверие в Тревора. Теперь я страдаю, как он.
— Если нас посадят, дети станут сиротами.
— Их жизнь будет испорчена, — всхлипнула Шарона.
— Абсолютно, — согласилась я.
— У них будут складываться плохие отношения. Они станут искать стабильности, которой не получили в детстве.
— Они, вероятно, превратятся в алкоголиков или наркоманов, если повезет.
— Полагаю, вряд ли мы можем побороться за звание Матери Года, — закатила глаза Шарона.
— Я дисквалифицирована из гонки задолго до ареста за убийство, — горько констатировала я.
— Если подумать, — подтвердила Шарона, — я тоже.
Мы шутили, но в каждой шутке есть доля правды. Мы в самом деле боялись, что потеряем наших детей.
— Прости, — извинилась я.
— За что? — спросила она.
— За все гадости, которые я эгоистично думала о тебе, боясь потерять работу.
— И ты меня тоже прости.
— За что?
— За то, что бросила Эдриана, заставив его искать новую помощницу, — вздохнула она. — Не поступи я так, ты не оказалась бы в этом бардаке.
— Оказалась бы в другом, — скривилась я.
— Возможно, ты права, — кивнула она. — Но обвинили бы тебя в убийстве?
— Думаю, ты не слышала историю о том, как мы познакомились с мистером Монком?
— Нет, не слышала, — заинтересовалась она.
— Я застала в своем доме парня, ворующего камень из аквариума Джули. Он попытался убить меня, но я оказалась проворнее. Капитан Стоттлмайер отправил меня к мистеру Монку, чтобы выяснить обстоятельства.
— И что особенного в том камне?
— Он с Луны.
— Ты летала на Луну?
— До четверга нет, — улыбнулась я.
— Пожарный? — подмигнула она.
Я кивнула. — Дело в том, что Ладлоу рассказал много верных вещей обо мне и моей жизни, чтобы перекроить ложь в правду.
— И единственная причина сотворить то, в чем он тебя обвиняет, — убийство мной Эллен Коул, — подхватила Шарона, — чего я не совершала.
— Я знаю.
— Просто, чтобы ты убедилась. Дело против тебя основывается на деле против меня.
