— А что произошло, когда я потерял сознание?
— Они предупредили, что бренди напичкано наркотиками. Когда ты потерял сознание, я впустила Спераца и Флаггерти. Они осмотрели тебя и уложили на кровать. Затем сказали, чтобы я легла рядом и оставалась до утра. Я была так напугана, что во всем слушалась их, хотя и была уверена, что произойдет нечто ужасное. Я слышала, как они ходили по гостиной, и теперь знаю, что там делалось. Я не сомкнула глаз всю ночь, а утром… Ты знаешь, что произошло потом…
Я подошел к ней.
— И все же ты не оправдала их надежд, — сказал я. — Почему? Почему ты пошла на такой риск?
Она отвела глаза.
— Я не могла обвинить невинного человека в убийстве… Кроме того, я же сказала, что буду на твоей стороне, помнишь?
— Помню. И все же ты замешана в этом деле. Я не хочу тебя винить, но ты все же играла в их игру.
— Но я же перешла на твою сторону.
Я повернул ее лицо к себе, внимательно вглядываясь в глаза.
— Я могу влюбиться в тебя.
Она обняла меня.
— Со мной это уже случилось, — прошептала она, целуя в шею. — Я не могу скрывать это. И не хочу, чтобы они причинили тебе зло.
Мы ласкали друг друга. Действительно, любить — это приятное занятие!
— Но что мне делать с тобой? — наконец спросил я.
— Делать? — она села, ее глаза испуганно смотрели на меня. — Что ты имеешь в виду?
— Могу я оставить тебя здесь? Как ты переносишь одиночество?
Она вцепилась в мою руку.
— Что ты собираешься делать?
— Ну, ты же не глупый ребенок. У меня достаточно дел. Прежде всего займемся Киллиано. Помнишь его? Такой маленький, похожий на Муссолини.
— Но ведь ты не вернешься в Парадиз-Палм?
— Разумеется, вернусь. Я приехал сюда лишь с целью поместить тебя в надежное убежище.
— Ты сошел с ума! — закричала она. — Что ты можешь, один против всех этих людей?
— Пусть это будет для тебя сюрприз, — улыбаясь, ответил я. — Нас обвиняют в убийстве. Прежде всего я ликвидирую это обвинение. Пока я не найду убийцу Херрика и не заставлю сознаться в этом преступлении, мы не будем в безопасности.
— Но ты не можешь вернуться один! — с ужасом воскликнула она.
— Я вернусь туда, и как можно скорее, — твердо сказал я. — Единственная вещь, в которой я должен быть уверен, так это то, что ты в безопасности.
— Я не могу находиться здесь! — быстро проговорила она.
Я покачал головой.
— Послушай, я вернусь завтра вечером. У меня есть катер. Тебе я оставляю карабин. Еды на первое время хватит. Если кто-то появится, закройся в доме. Но я надеюсь, никто здесь не появится.
— А вдруг ты не вернешься? — дрожащими губами спросила девушка.
— Но ты же взрослая девочка. Я оставляю тебе семнадцать грандов. Тебя найдет Тим и поможет вернуться в Нью-Йорк. Я переговорю с ним.
— Нет, — возразила она. — Лучше не надо! Пусть никто не знает, что я осталась здесь одна.
Это была здравая мысль.
— Не покидай меня! — она прижалась ко мне. — Я не хочу потерять тебя так быстро, едва встретив.
Мы долго и упорно спорили, но я уже принял решение. Она это наконец поняла и перестала уговаривать. Сложив руки на коленях, она села. Вид у нее был грустный и встревоженный.
— Что ж, пусть будет по-твоему!
— Херрик знал что-то очень важное. Настолько важное, что они пошли на убийство. Ты не представляешь, что бы это могло быть?
Она покачала головой.
— Я едва знала его. Он достаточно часто приходил в казино, но я никогда не разговаривала с ним.
— У него была женщина?
— Он часто появлялся с одной рыжей девицей. Она певица и живет на Лансинг-авеню. Дом из черного мрамора и хрома. Слева, если ехать отсюда.
— Ты ее знаешь?
— Нет, но я слышала о ней. Она жестокая и жадная.
— Как ее зовут?
— Лоис Спенс.
— О'кей, может быть, она что-нибудь знает.
— Ты будешь осторожен? — спросила она, кладя руку на мое колено.
— Конечно. Теперь Киллиано. Что ты о нем знаешь?
— Только то, что это важная шишка в городе. Ему принадлежит казино, и он мэр города.
— Ты никогда не задумывалась, почему это Херрик так часто наведывался в казино? Ведь он не игрок?
— Нет.
— Хорошо, — сказал я, вставая. — Возможно, мисс Спенс сможет ответить на мои вопросы. А теперь, любовь моя, мне нужно одеваться.
