Мы знали, что вскоре о нас начнут говорить в Бричмулле, и было важно поторопиться до того, как доклад с подозрениями относительно нас достигнет властей. Поэтому разумно было действовать быстро. 9 ноября — через день после нашего прибытия, мы послали Ивана и Ишана разведать дорогу в Фергану. В то время как Липский и я проводили рекогносцировку местности для того, чтобы решать, что нам делать, если нас обнаружат. Мы взобрались на гору высотой двенадцать сот футов над нашим домиком, где получили прекрасный обзор окружающей местности. Здесь в пещере Липский спрятал несколько винтовок. Это место было легко защищать, но, в конце концов, мы решили использовать другую пещеру в другом месте, и составили следующий план в целях нашей безопасности.
У нас было шесть винтовок трех разных калибров. У нас была трехлинейка, то есть винтовка калибра «три линии»,[37] что соответствовало нашей винтовке 303; Берданка, что соответствовало винтовке Мартини-Генри нашей армии и спортивный винчестер. Три из них всегда были наготове, висящими в доме вместе с рюкзаком с едой, висящим на том же колышке. В моем собственном рюкзаке находился маленький примус. Мы не сможем разжигать огонь, когда покинем домик, так как дым даст понять, что мы ушли из дома. Если какие-то большевики попробуют атаковать нас, то мы собирались защищаться. И если мы будем вынуждены покинуть дом, то мы собирались уходить в разных направлениях, и устроить встречу там, где нависающие скалы образовывали некоторое укрытие, около трех миль к северу. Там мы спрятали другой примус, кое-какие припасы и три винтовки с боеприпасами. Идея состояла в том, что нам непосредственно могла угрожать только небольшая группа противников, и мы могли убить их или прогнать, а затем убежать, но, если бы нам не удалось это сделать, то они не могли бы легко преследовать нас по трем разным направлениям. Они, вероятно, должны будут сосредоточиться на ком-то одном из нас и даже, возможно, поймают его, но двум другим удастся убежать. Те, кому удастся достигнуть места встречи, должны будут ждать там остальных сорок восемь часов, а затем уходить к Аулие-Ата[38] или Чимкенту, на расстоянии в несколько дней пути отсюда. Там ситуация была столь же опасной, как и в Ташкенте, но там можно было передохнуть, хотя шанс на это был и невелик. Было бы трудно, если не сказать невозможно, объяснить властям такое неожиданное прибытие с документами, по крайней мере, такими как у нас, не оформленными в надлежащем порядке.
Наш домик состоял из одной комнаты площадью приблизительно двенадцать футов, угол которой занимала огромная кирпичная и грязная печь. Здесь и обосновались мы втроем, ведя довольно монотонную жизнь, пока ждали возвращения Ивана и Ишана, которые ушли разведать дорогу. Каждый день мы должны были собирать топливо, готовить еду и убирать нашу комнату. Воду мы брали в нескольких шагах от нашего домика из очаровательного источника с кристально чистой водой. Маленькая долина, должно быть, летом была чудесно красива со своими бесчисленными полевыми цветами. Я собрал некоторые семена этих цветов и, конечно, принес их в дом.
Работу вне дома делали Липский и я. Нас тяготила работа по рубке и доставке дров в домик. Большую часть времени мы также ходили на разведку или делали приготовления на случай нашего обнаружения и необходимости быстро исчезнуть. Мы также ходили в горы в поисках диких кабанов. Хотя нам случалось их увидеть, но нам не удавалось подстрелить их.
В домике мы устроились с комфортом, каким только это было возможно при данных обстоятельствах. Мы принесли несколько деревянных упаковочных ящиков со склада, где хранился мед, и на них положили упругие ветки можжевельника, и получилась большая, очень мягкая общая кровать.
Гарибальди вгонял меня в краску стыда, демонстрируя свое умение готовки и выпечки. В течение десяти дней, пока он был должен, как и я, скрываться в Ташкенте, спасаясь от неминуемого ареста, он немного освоил поварское искусство, и особенно выпечку. Я винил себя за то, что не сделал то же самое.
Мы готовили еду просто и, возможно, даже ленились, так как занимались приготовлением еды через день, по утрам. Один день мы готовили плов. Мы его ели днем, подогревали на вечер, и подогревали следующим днем и вечером. Затем мы готовили «суп». В этом супе был громадный кусок мяса, когда оно у нас было, мы подогревали его днем, так что суп у нас растягивался на два дня, после чего мы готовили плов, и так далее.
