— Я был у вас в салоне, — продолжал незнакомец, — не могу сказать, что все понравилось, но пару картин я бы купил.
— Тогда почему не купили?
— Хотел поговорить с вами. Вы можете приехать сегодня ко мне в течение часа, а то я потом буду занят, — он назвал отель, где остановился.
— Могу через полчаса.
— Буду ждать.
Я повесил трубку и повернулся к Элен: — Поеду. Он хочет купить пару картин и о чем-то поговорить.
Через полчаса я входил в президентские апартаменты. Меня встретил молчаливый помощник и проводил в другую комнату, где при моем появлении с дивана поднялся мужчина лет сорока, одетый в дишдашу. Сопровождающий удалился.
— Хотите выпить? — предложил хозяин.
— Благодарю, нет.
Он показал мне на кресло, предлагая сесть.
— Я представлял вас старше, — заметил он.
— Это недостаток?
— Все относительно. Но к делу. Я из Катара, — сделал он ударение на первом слоге, — и в своей библиотеке решил повесить несколько картин европейских художников. Хочу попросить вас помочь мне в этом.
— Надо видеть помещение.
— Вам пришлют фотографии.
— Это вы могли сказать и по телефону, — заметил я, так как не любил таких вот клиентов, которые считают себе самыми великими.
— Я хотел увидеть, с кем имею дело.
— Не разочарованы?
— Нет. Мне даже нравиться, что вы ведете себя спокойно, не прогибаетесь ради клиента.
В это время в комнату вошел помощник, что встречал меня.
— Вас к телефону, — обратился он к хозяину по-арабски, тот извинился передо мной и взял трубку телефона, что стоял на столике.
— Слушаю, — ответил он по-арабски.
Выслушав, что ему сказали, он недовольно произнес: — Я уже говорил, что кому-то пора на покой. Не захочет надо помочь. Большие деньги будут фигурировать. Впереди много дел и не только у нас в стране. Это только начало. Мы в начале пути.
Все это время я сидел с отрешенным лицом, разглядывая обстановку. Я чувствовал, что за мной наблюдают четыре глаза, но я умел управлять своим лицом, чтобы не показать, что понимаю, о чем идет разговор. Чутье мне шепнуло, что показывать знание языка не нужно.
— Делай так, как наметили, — продолжал Омар, — я скоро приеду. Нет, лучше дождитесь меня, — изменил он свое решение, — я заеду еще на юг, отдохну. Все.
Он положил трубку и, испытывающее, поглядел на меня. Разговаривал он, стоя в пол оборота ко мне и присматривал за моей мимикой. Наивные оба. Я выглядел так, словно ничего не понял.
Омар подошел ко мне, но садиться не стал и я встал из кресла.
— Извините, но у меня дела. У вас есть вопросы? Адрес салона мы знаем, вам вышлют фото библиотеки. А картины я пошлю купить. Может быть, еще увидимся, а будет необходимость, я вас приглашу к себе. Вы не против?
— Хорошо, — я вежливо кивнул головой и направился к выходу.
— Али, проводи господина, — услышал я за спиной. Али в том же молчании, как и при встрече, проводил меня до дверей. Направляясь, домой, я думал о том, что услышал. Что-то назревает в этой стране. Тема для размышления.
В понедельник я разбирал с сотрудниками отложенные проекты. В этой области я был спокоен, не спокойно было от разговора в пятницу. Элен я позвонил и сообщил, что придут за картинами и возможно надо будет поработать над новыми заказами. На самом деле мне хотелось знать кто он — Омар. Я не спрашивал его, излишнее любопытство подозрительно. Днем, направляясь на обед, я оставил сигнал, что положил в тайник информацию. После китайской командировки я соблюдал осторожность и не выходил на связь лично. Чем меньше меня знали, тем спокойнее было жить. Я как разведчик должен уметь быть организатором и не только в бизнесе. Не так просто держать в уме основные информационные сообщения и подбирать места передачи информации. Неверный метод связи — почти гарантия провала. Поэтому я не любил личных встреч, не любил общаться. Еще неизвестно, кого приведет за собой связной. Начальство это знало и не предлагало общения, как и не вызывало к себе.
Против Франции я никаких мер не предпринимал, но вероятность, что я попал в поле зрения спецслужб, есть у каждого гражданина всегда, но здесь она стремилась к нулю. Свободное время я посвящал поддержанию формы. Ходил в спортивный зал, но технику боя отрабатывал только дома, где выделил для этого комнату или уезжал подальше из Парижа. В общем, старался поддерживать форму, также практиковался стрельбе «флэш», которой меня научил латиноамериканец, но о нем я не любил вспоминать, были причины. Тренировался не дома, а разных залах.
