Разочарованная, я зачеркнула глупые строчки, которыми успела заполнить лист, и принялась склонять свою фантазию к написанию мрачной истории для мистера Морриса. Как ни странно, в мозгу у меня сидел неведомо как проскользнувший туда образ миссис По. Уставившись на свой рабочий стол, я представляла ее темным ангелом, который явился на землю в облике прекрасной молодой женщины. Своей нежностью и невинностью она очаровывает обожателей, убаюкивает их бдительность лишь для того, чтоб внезапно напасть и…
…И что? Свернуть им шеи? Я положила карандаш. Даже мистер Моррис не захочет печатать такую чепуху. Как мне только пришла в голову подобная идея? Содрогаясь от собственной испорченности, я убрала все в ридикюль и сразу же ушла.
Когда я вернулась домой, Элиза шила в цокольной гостиной. Она встретила меня вопросительной улыбкой. Посторонний ни за что бы не догадался, что в глубине ее веселых голубых глаз притаилась грусть, потому что Элиза все еще оплакивает двухлетнего сынишку, умершего от скарлатины почти три года назад, и семилетнюю дочь, которую унесла дифтерия.
– Мэри повела детей в парк. – Она вытянула нитку. – Надеюсь, ты не возражаешь.
Я сняла шляпу.
– Спасибо тебе. Честно сказать, я не знаю, что бы я без тебя делала.
– Не бери это в голову. Как тебе показался мистер По?
– Говоря по правде, он был очень мил.
Она рассмеялась:
– По?
– Как ни удивительно, да.
– Мы сейчас говорим о человеке, который регулярно разносит в пух и прах Лонгфелло?
– Именно о нем. Но сегодня он ни на кого не нападал. Он на самом деле был почти учив. – Я на миг задумалась. – Особенно когда мы вышли из дому.
Она подняла брови. Я положила шляпку на стол и уселась.
– Все не так, как ты подумала. Он очень предан жене. Я думаю, из-за нее у него много треволнений. Она на самом деле очень больна.
– Он был бы не первым человеком, который не выполняет свои обязательства.
Я печально усмехнулась.
– Да, Сэмюэл уже освоил эту территорию.
Она перестала шить.
– Я прошу прощения, Фанни. Я не это имела в виду.
– Ничего страшного. Мы обе знаем, что представляет собой Сэмюэл.
Она вздохнула. Из-за закрытой двери кухни донесся звон фарфора: это Бриджит, кухарка, готовила обед.
– Как тебе показалась миссис По? – спросила Элиза. – Если не считать ее болезни.
Я тоже взяла свою корзинку с шитьем.
– Я не смогла ее раскусить.
Элиза воткнула иглу в ткань.
– И все же. Она милая? Или злючка?
– Как ни странно, и то и то. Но, скорее, все-таки милая. Думаю, намерения у нее благие.
Элиза вытащила иглу с другой стороны.
– Это странно звучит.
Я рассеянно взялась за подол своего короткого плаща.
– Хоть она и много говорила, понять ее было трудно. Сказать по правде, она скорее привела меня в замешательство.
– Значит, она тебе не понравилась…
– Это не так.
– …но тебе понравился ее муж, а ты, очевидно, понравилась ему.
– Я этого не говорила!
– Он пригласил тебя к себе в дом.
– По просьбе жены.
– И вы с ним беседовали наедине.
Я выловила из корзины одинокий чулок Винни и просунула палец в дыру на пятке:
– Совсем недолго. Он немного проводил меня.
Я почувствовала на себе ласковый, заботливый взгляд Элизы. Потом она вернулась к шитью.
Словно сокровище из тайника, я извлекла из памяти воспоминание о разговоре с мистером По. Я искала в его словах крупицы тепла – и, к собственному удивлению, находила их во множестве, – когда Элиза вновь заговорила:
– Фанни, будь осторожна. Сейчас, когда нанесенная Сэмюэлем рана еще так свежа, ты очень уязвима.
Я рассмеялась:
– Мистер По влюблен в свою жену. Ты делаешь из мухи слона.
– Может быть, так и есть. – И она замолчала над своим шитьем, но уже в следующее мгновение сказала: – Знаешь, кто оставил мне сегодня визитную карточку? Преподобный мистер Гризвольд.
– Я рада, что меня не было.
– Фанни! – засмеялась она.
– Прости. Это прозвучало грубо. Но он просто… ты не находишь, что в нем есть что-то отталкивающее?
– Я его не знаю. Но, вероятно, ты должна с ним встретиться. Он может очень тебе пригодиться. Рассел говорит, что у него свои люди во всех издательствах. – Она вытянула иголку. – Может быть, он приходил к Расселу.
