Картер довольно блеснул глазами, — маклер был скромен в своих аппетитах. В темных глазах Холлистера тоже мелькнули искорки, — он был доволен, что Картер хотя и молчит, но явно идет на сделку; южанин согласен был продешевить, дело того стоило.
— Перед продажей все транспорты пройдут, конечно, инспекцию, — сказал полковник и осушил свой стакан.
— Надеюсь, в разумных пределах, — откликнулся Холлистер. — Надо подкинуть инспектору несколько тысяч, чтобы он понял, чего от него ждут. А самое лучшее, если он будет вообще несведущ в судах.
— Конечно, он будет несведущ. Откуда армейскому офицеру разбираться в судах и в двигателях?
— Хорошо, я этим займусь. Капитаны, механики и судовые плотники представят свидетельства о негодности всех пароходов, и я предъявлю их инспектору. Мне нужно на это примерно от трех до шести тысяч. Я готов заплатить из своих, если после продажи вы вернете мою половину.
Полковник смущенно взглянул на маклера и промолчал. Как ни странно, планируя это мошенничество, он не рассчитывал что-либо взять для себя лично. В нем еще теплилось что-то от совести и от чести. Он хотел лишь покрыть растрату.
— Не будем это решать, — уступил ему Холлистер. — Я уплачу, а уж вы как хотите. Да, назовите, кстати, имена пароходов. Я ведь имел раньше дело с речным транспортом.
— «Королева Юга», «Пальметто», «Королева Запада», «Пеликан», — перечислял полковник, с трудом вспоминая названия судов, — «Кресчент-Сити», «Союз», «Отец Вод», «Ред-Ривер», «Массачусетс» и «Штат на Заливе».
Маклер расхохотался;
— Три из них были моими, остальные я тоже знаю, а «Массачусетс», наверно, пригнали с Севера. Как они, все на ходу?
— Все на ходу. Сильно, конечно, запущены.
— Ну хорошо. Позвольте тогда мне наметить программу. Прежде всего пароходы проходят инспекцию. Я прослежу, чтобы было доказано, что они никуда не годятся. Далее будет назначен публичный торг. Покупателей я подыщу. Это люди — моя агентура — купят все пароходы за сто тысяч долларов и уплатят моими же векселями, сроком ровно на месяц, начиная со дня покупки. В течение этого месяца я ремонтирую все пароходы (так это будет считаться), привожу их в полную годность; ну а правительство вновь начинает испытывать тем временем в них нужду. Теперь я продаю их вам как представителю армии, но уже никак не дешевле чем за четверть миллиона; получаю назад свои векселя плюс сто тридцать тысяч наличными, беру из них тридцать тысяч; остальное, как мы и условились, остается у вас. Кроме того, я хотел бы внести еще одно предложение, весьма, по-моему, важное. Все пароходы должны в дальнейшем сгореть, безвозвратно исчезнуть, чтобы никто, никогда не смог выяснить, был ли на них ремонт, что за ремонт и так далее. Ну как, согласны, полковник?
Опозоренный офицер, джентльмен, переставший быть джентльменом, мог лишь ответить согласием.
Такова, по тогдашним слухам, подоплека этой скандальной сделки. Что касается фактов, действительно, десять названных пароходов были объявлены вдруг после инспекции непригодными к плаванию; состоялся публичный торг, и они были проданы по цене от семи до пятнадцати тысяч долларов респектабельным негоциантам, посетившим объявленный в должное время аукцион; достоверно и то, что они уплатили казне векселями мистера Холлистера, богатого маклера, о котором было известно, что он тайный сторонник южан. Через месяц правительство снова купило транспорты, уплатив за них вдвое дороже; значит, названный Холлистер загреб полтораста тысяч на этой афере. А на третий день после сделки случился пожар, и суда все сгорели дотла. Тут начались разговоры, может быть и неосновательные. Были высказаны и подозрения, может статься напрасные. Так ли, иначе, но следствия по этому делу никто не назначил; то ли действительно не было повода для расследования, то ли было мало охоты мешаться в эту историю.
Полковник Картер послал по истечении квартала аккуратный отчет в Вашингтон и расплатился с долгами. Но он как-то сник и осунулся, казался то грустным, то непомерно веселым и снова стал выпивать. А однажды перепугал до полусмерти жену, не придя домой ночевать. Наутро он объяснил, что должен был выехать вверх по реке по срочной служебной надобности. На самом же деле полковник напился, не решился идти в таком виде домой и провел ночь в отеле.
