Мисс Брейсгёдл исполняет свой долг - страница 3

! Что же делать? Что же делать?.. Она выключала свет. Если свет не будет гореть, он, может, и не проснется. А она тем временем подумает, что предпринять. Удивительно, как это он не проснулся. А если бы проснулся? Что бы он сделал? Как бы она объяснила свое присутствие? Он бы ей не поверил. Да и никто бы не поверил. Даже в английской гостинице возникли бы затруднения, а здесь, где ее никто не знает, где все — иностранцы, а следовательно, настроены враждебно… Боже милостивый!

Она обязана выбраться отсюда. А если разбудить мужчину? Нет, лучше этого не делать. Он может, чего доброго, убить ее. Он может… Ах, даже подумать страшно! А если закричать? Позвонить горничной? Нет, нет, это не дело. Сбегутся люди. А она в комнате незнакомца, да еще после полуночи — она. Миллисент Брейсгёдл, сестра настоятеля собора в Изингстоке! В Изингстоке!

Мысль об Изингстоке повергла ее в смятение. Она с ужасом представила себе, как доходит туда эта новость, как женщины шепчутся за чаем: «А вы слышали, дорогая?.. Право, кто бы мог подумать! Бедный ее брат! Ему, конечно, прядется уйти. Возьмите еще сливок, моя милая».

Неужели ее посадят в тюрьму? Ведь ей легко могут приписать намерение что-нибудь украсть в этой комнате или… Она могла оказаться там с целью нарушить любую из десяти заповедей. Разве тут удастся что-нибудь объяснить? И если дверь не откроется, она погибла — раз и навсегда. А дымоход? Что, если взобраться по дымоходу? Но куда она попадет? И тут она представила себе, как этот мужчина тащит ее, всю в саже, за ноги. Он ведь в любую минуту может проснуться…

Ей почудилось, что она слышит в коридоре шаги горничной. Если уж кричать, так надо было раньше. Горничная, конечно, увидела, что она уже ушла из ванной. Не к ней ли в комнату она теперь идет? Но она тут же вспомнила, что просила горничную не беспокоить ее до утра, пока она сама не позвонит. Это уже хорошо. Никто не станет проверять, у себя она или нет. Неожиданно на ум ей пришел отчаянный план. Время уже приближалось к часу. Мужчина вполне мог оказаться совершенно безобидным коммивояжером или бизнесменом. Он скорей всего встанет около семи или восьми, быстро оденется и уйдет. А до его ухода можно спрятаться у него под кроватью. Всего на несколько часов. Мужчины не заглядывают под кровать, хотя сама она делала это чуть ли не с религиозным рвением. А когда он будет уходить, уж дверь-то он, конечно, откроет. Ручка так и будет лежать на полу, как будто она сама собой выпала ночью из двери. Он, вероятно, позвонит горничной или откроет дверь перочинным ножом. Мужчины мастера на такие дела. А после его ухода она вылезет и тихонько проберется в свою комнату, и тогда никому не надо будет давать никаких объяснений. Господи, благослови! Вот так приключение! Очутившись за этим белым подзором, она до утра будет в безопасности. А при дневном свете уже не страшно.

С кошачьей осторожностью она стала на четвереньки и направилась к кровати. Эта широкая белая бахрома — ее спасение. Приподняв ее, она заползла под кровать. При ее комплекции места вполне достаточно. На полу, к счастью, ковер, только вот как будто душновато и пыльно. А вдруг ей захочется кашлянуть или чихнуть? Все ведь может случиться. Объяснить свое присутствие под кроватью будет, конечно, еще труднее. Она затаила дыхание. Сверху не доносилось ни звука, впрочем, это, видимо, бахрома все скрадывала. Чтобы услышать что-нибудь, определить какие-либо знаки и признаки, требовалось огромное напряжение сил. Но эта временная изоляция хотя бы даст возможность взглянуть на сложившееся положение со стороны. Вплоть до последней минуты она была не в состоянии полностью представить себе случившееся. Она ведь, по правде говоря, потеряла голову. Она вела себя как какая-нибудь зверюшка, одержимая единственным стремлением — спастись… Как мышь или кошка — только бы найти укрытие и затаиться. Ах, если бы не эта заграница! Она стала составлять в уме оправдательные фразы по-французски, но нужные слова куда-то ускользали. Да и потом — они ведь так быстро лопочут, эти французы. Они ничего не слушают. Положение из рук вон плохо. Хватит ли ее на целую такую вот ночь?