По дороге он остановил другого человека в белом.
— Пропустите это через наш медицинский компьютер, — велел он, — и пришлите результаты в кабинет номер семнадцать. Сюда, пожалуйста, — добавил доктор, обращаясь к Хейделю. — Садитесь.
Они уселись за большим столом для совещаний, Хейдель взял пепельницу, поставил ее рядом с собой и достал из кармана куртки сигару. Потом выглянул в окно на зеленое небо. В одном из углов комнаты, на небольшом пьедестале, сидело на корточках местное божество, искусно вырезанное из какого-то бело-желтого вещества.
— Ваше состояние меня завораживает, — сказал врач. — Оно было описано столько раз, что у меня такое ощущение, будто я лично с вами знаком. Ходячие антитела, живой резервуар с лекарствами…
— Ну, — прервал его Хейдель, — наверное, можно сказать и так, но вы уж очень все упрощаете. После соответствующих приготовлений я действительно могу выдать вакцину практически от любой болезни, если пациент еще не безнадежен. С другой стороны, мое собственное состояние не столь однозначно. Вероятно, правильнее было бы сказать, что я живой резервуар болезней, которые мне удается контролировать. Когда достигается равновесие, я превращаюсь в лекарство — но только в этот момент. В остальное время я представляю опасность для окружающих.
Доктор Хелман снял темную нитку со своего рукава и аккуратно положил ее в пепельницу. Хейдель улыбнулся, заметив это и раздумывая над тем, как он выглядит в глазах врача.
— И вы не знаете принципов работы этого механизма?
— Никто не может сказать ничего определенного, — ответил Хейдель и поднес спичку к сигаре. — Просто всюду, где бы я ни появлялся, ко мне пристают болезни. Я заболеваю, а потом что-то помогает мне победить болезнь, и я поправляюсь. После этого, при определенных обстоятельствах, из моей крови может быть приготовлена сыворотка, эффективная против аналогичной болезни.
— А в чем конкретно заключаются эти приготовления и обстоятельства?
— Я впадаю в кому, — начал объяснять Хейдель. — Я умею входить в это состояние по собственному желанию. Пока я в ней нахожусь, мое тело подвергается каким-то очистительным процессам. Обычно это занимает от полутора до нескольких дней. Мне говорили… — Он немного помолчал, сделал хорошую затяжку, а потом продолжил: — Мне говорили, что в это время мое тело проходит через стадии всех болезней, которые я ношу. Не знаю. Я ничего потом не могу вспомнить. В такие моменты я должен оставаться один, поскольку мои болезни становятся очень заразными.
— Ваша одежда…
— Сначала я раздеваюсь. Когда я прихожу в себя, на моем теле ничего нет. Я надеваю чистую одежду.
— Как долго продолжается это… равновесие?
— Обычно пару дней, потом я возвращаюсь в прежнее состояние — достаточно медленно. Как только равновесие нарушается, я снова становлюсь очень опасным и превращаюсь в носителя болезней до следующего катарсиса-комы.
— Когда вы вышли из этого состояния в последний раз?
— Я пришел в себя всего несколько часов назад. И ничего не ел с тех пор. Мне кажется, это помогает продлить безопасный период.
— И вы не испытываете голода?
— Нет. На самом деле я чувствую себя очень сильным, меня переполняет энергия. Однако обычно хочется пить. Как сейчас, например.
— В соседней комнате есть охлажденная вода, — сказал Хелман, поднимаясь. — Я вам покажу.
Хейдель положил сигару в пепельницу и тоже встал.
Когда они проходили в боковую дверь, человек, которого они с Хелманом встретили в коридоре, вошел в комнату, держа в руках несколько листков с данными, полученными с помощью компьютера, и небольшой конверт — Хейдель решил, что в нем, вероятно, лежит его кристалл.
Доктор Хелман показал рукой на термос с водой и вернулся к своему помощнику.
Хейдель взял маленький бумажный стаканчик и начал его наполнять. Он заметил на большом термосе крошечный зеленый странтрианский знак удачи.
Где-то между пятнадцатым и двадцатым стаканчиком в комнату вошел доктор Хелман, держа в руке листки бумаги и конверт. Вернув Хейделю конверт, он сказал:
— Я думаю, нам нужно взять у вас кровь как можно скорее. Если вы будете так любезны и пройдете со мной в лабораторию…
