Пейзаж вновь изменился: появились зеленые поля, яблони с еще незрелыми плодами, белые домики и бурые сараи, покачивающаяся на ветру кукуруза с уже заметными коричневыми кисточками, маленькая колокольня с голубой кровлей…
Полосы наверху расширились, но само небо не потемнело, как обычно перед бурей. У Дейтоновской Пропасти Таннер повернул на север и двинулся вдоль бездонного обрыва, притормаживая лишь для того, чтобы объехать расщелины и провалы. Снова повысилась радиация. Густой желтый пар струился из-под земли, обволакивая машину липучим сернистым облаком.
В тот момент, когда порыв ветра внезапно рассеял ядовитый туман, Таннер непроизвольно нажал на тормоз. Машина дернулась и замерла, а Грег опять застонал. Несколько секунд Таннер не мог оторвать глаз от того, что ему открылось, а потом медленно двинулся вперед. «Люди, — подумал он, — опять люди…» Над Пропастью качался пожелтевший распятый скелет, ухмылявшийся оскаленным ртом.
Когда Таннер выехал из тумана, небо было темным. Он даже не сразу понял, что пелена рассеялась. На объезд Дейтона ушло четыре часа, и теперь, когда машина вновь шла на восток по поросшей вереском прерии, солнце уже садилось, тщетно пытаясь вырваться из-за черной реки.
Таннер догадывался, чего следует ожидать. Он включил фары и стал осматриваться в поисках убежища. На холме неподалеку стояла покосившаяся конюшня без дверей. Таннер осторожно загнал туда машину и увидел покрытые плесенью стены и скелет лошади.
Он вырубил двигатель, потушил фары и стал ждать.
Скоро снаружи раздался завывающий звук, заглушивший периодические стоны и бормотание Грега. Потом донесся другой звук — не тяжелый и резкий, как обычно в Лос-Анджелесе, а мягкий, настойчивый, почти мурлыкающий.
Им ничто не угрожало, уровень радиации был невысоким, и Таннер вылез из машины, не надевая защитного костюма. Он немного размялся, подошел к проему и выглянул наружу.
Солнцу все-таки удалось вынырнуть из-за черной завесы, и его косые лучи освещали падающие сверху серые капли.
Это был дождь. Таннер никогда в жизни не видел простого, чистого дождя… Он стоял и смотрел.
Дождь падал непривычно тихо, чуть шелестя. Потекли ручейки, появились лужи. В лицо ударил резкий порыв влажного ветра, и Таннер непроизвольно слизнул холодные капельки. Он подобрал щепку и бросил ее в лужу у ног; щепка упала с легким всплеском и поплыла. Из-под крыши раздавалось птичье щебетанье, в воздухе разливался сладковатый запах гниющей соломы. В тени справа виднелась ржавая молотилка. Сверху, покачиваясь, проплыло перышко, и Таннер подставил ладонь, — легкое, темное, пушистое… Никогда раньше не обращал он внимания на такую чепуху. Таннер отпустил перышко, и его тут же подхватил ветер.
В такую погоду можно было бы ехать, но сил не осталось. Таннер нашел бочонок, сел и снова закурил. Пока все шло нормально. Его беспокоил последний отрезок пути, так как он все еще не мог доверять Грегу. Надо заехать так далеко, чтобы исключить возможность отступления. Тогда они станут необходимы друг другу, и Грега можно будет освободить. Если он не окончательно лишился ума… Кто знает, какие еще сюрпризы приготовила им Долина? Хорошо, если бури отныне будут не такими яростными.
Он услышал хихиканье и вскочил, зажав в руке пистолет. Оглянувшись, никого не заметил. Похоже, звук донесся не из машины; по крайней мере, это не был голос Грега. Звуки послышались снаружи. Таннер внимательно осмотрел все темные углы. Никого. Звук повторился. На этот раз Таннер взглянул вверх, на сеновал, и направил пистолет на темное прямоугольное отверстие в дальней стене под крышей.
— Спускайтесь, — приказал он.
Ответа не последовало. Таннер выстрелил два раза через отверстие, и только после этого послышался голос:
— Погодите! Я спускаюсь!
По лестнице торопливо спустился темноволосый мужчина в лохмотьях, ростом ниже Таннера. Прижавшись спиной к стене, он мелко дрожал. Затравленно озираясь, незнакомец поднял к груди руки с растопыренными пальцами, похожие на когтистые лапы.
— Ты кто?
Человек несколько раз перевел взгляд с пистолета на Таннера.
