Джугау указал на один из коридоров, выходящих из пещеры, и что-то сказал.
— Мы почетные гости племени, — объяснил Эвери. — Нас приглашают отдохнуть здесь как у себя дома.
Земляне отодвинули матерчатый полог и оказались в просторной «гостиной», из которой две двери вели в спальни, а одна — в ванную. Обстановка здесь была столь же скучной, как и в остальной части пещеры. Мебель была низкой, неудобной, да еще и вытесанной из камня, но зато в ванной, к общей радости, оказалась не только холодная, но и горячая вода, а также нечто вроде мыла. Кухни не было, — видимо, еду в поселении готовили сообща.
Эвери ушел с Джугау и несколькими рорванами, представлявшими руководство подземного поселения. Фон Остен обошел комнаты и недовольно буркнул:
— И мы шли четыре недели, рискуя жизнью, чтобы увидеть эту земляную нору?
— А мне здесь нравится, — возразил Торнтон. — Я впервые вижу своими глазами инопланетян. Чертовски любопытно наблюдать за их образом жизни.
Немец нахмурился и сел на каменный стул.
— Это ваше дело, — сказал он. — Лично я не вижу, ради чего мы преодолевали аж целых тридцать тысяч световых лет. Нет даже доброй драки в конце!
Кемаль вытащил из кармана трубку и стал не спеша раскуривать ее. Лицо его было кислым.
— Да, я согласен. Все наши усилия пошли коту под хвост. На планете, населенной ста миллионами достаточно цивилизованных туземцев, нам делать нечего. Если мы попытаемся основать здесь колонию, они запросто устроят нам ад даже с помощью своего примитивного оружия. А затем обрушат на наши головы геенну огненную — когда освоят НАШЕ ОРУЖИЕ.
— Их можно покорить! — пылко возразил немец.
— Да, но какой ценой? Сколько миллионов жизней нам придется отдать, чтобы подготовить здесь жизненное пространство для других нескольких миллионов? Парламент Солнечной системы никогда не пойдет на это.
— Почему же… Рорван можно убедить…
Торнтон произнес эти слова, сам не веря в них. И никто в них не поверил. Рорване имели науку, технику, перед ними были открыты широкие перспективы для развития. Вряд ли они отказались бы от всего этого ради блага нескольких миллионов чужаков, которым не нашлось места у себя дома.
Эвери вернулся примерно через час. Он старался выглядеть бодрым, хотя на его лице лежала тень усталости.
— Я говорил с местными вождями. Они отправили своему правительству сообщение по телеграфной линии — есть у них, оказывается, и такая. Нас просят подождать, пока сюда не прибудут ученые.
— Плевать я хотел на ученых! — заорал Кемаль. — Скажите прямо: у нас есть шанс основать на планете колонию?
Эвери пожал плечами:
— Откуда я знаю? Это будет решаться на правительственном уровне… хотя ответ очевиден.
— Понятно.
Турок отвернулся. Плечи его поникли.
Остаток дня прошел в экскурсии по поселению рорван. Здесь было на что посмотреть. Кемаля особо заинтересовали вентиляторы. Ему объяснили, что они получают энергию от электростанции в горах. Инженер также с интересом осмотрел небольшую, но прекрасно оборудованную химическую лабораторию. Фон Остен познакомился с арсеналом, включавшим несколько примитивных танков, гранаты, мины и даже недостроенный вертолет. Торнтон отправился в библиотеку, перелистал несколько научных монографий и с помощью Эвери расспросил местных техников о состоянии рорванской физики. Оказалось, что она дошла до уравнений Максвелла и ныне была занята разработкой теории радио.
Вечером состоялся праздник в честь прибытия гостей. Все жители поселения собрались в украшенном цветами центральном зале, за длинными столами, уставленными блюдами с самыми изысканными местными кушаньями. Небольшой оркестр услаждал собравшихся не очень мелодичной на вкус землян музыкой. Глава поселения произнес речь о «рукопожатии братьев по разуму». Эвери от имени землян ответил в том же духе. Лоренцен сидел со скучающим видом, делая вид, что не прислушивается к разговорам туземцев, но внутри его все дрожало от напряжения. Происходящее казалось ему пошлым фарсом. Рорване вроде бы беседовали со всеми пришельцами, расспрашивали их о земной науке, культуре, верованиях, обычаях — в общем, задавали самые естественные вопросы. Но фактически они общались только с Эвери, который зачастую даже и не думал переводить слова туземцев своим товарищам. Быть может, все это представление устраивалось только для него, Лоренцена? Эвери мог подозревать, что этот настырный астроном лучше разбирался в рорванском языке, чем делал вид…
