«А почему я забыл про себя? — подумал Тольтека. — Когда мы построим здесь свои космодромы — скоро их будет не один, а много больше, — на них потребуются нуэвамериканские администраторы, инженеры, торговцы, офицеры связи. Почему бы мне не стать одним из них и не прожить остаток жизни под Инисом и Ею?»
Он опустил глаза на лохматую головенку шедшего рядом мальчика. Мысль о том, чтобы жениться на женщине с ребенком, всегда ему претила. Но почему бы и нет? Бьерд — воспитанный и одаренный мальчик, но это не мешает ему быть по-детски непосредственным. Воспитывать его будет большим удовольствием. Вот, скажем, и нынешняя прогулка — предпринятая, честно говоря, с целью снискать расположение некоей Эльфави Симнон — очень его позабавила.
Тольтека вспомнил, как один из нуэвамериканских астронавтов выразил желание поселиться здесь, и Ворон предостерег его: мол, через стандартный год ты сойдешь с ума от скуки. Но что в этом понимает Ворон? Нет сомнений, в его отношении это предсказание справедливо. Лохланское общество, жестко разделенное на касты, регулируемое обрядами, надменное и жестокое, не имеет с Гвидионом ничего общего. «Но вот Нуэвамерика… стоит ли притворяться, что мне будет недоставать огней и высотных зданий, театров, баров, веселых вечеринок… да, время от времени я буду по всему этому скучать. Но что помешает мне ездить туда с семьей в отпуск? А что касается повседневной жизни, то вот — мирный, разумный, но при этом веселый народ, обладающий осмысленным и воплощенным в жизнь идеалом красоты и живущий на малозаселенной планете в полной гармонии с девственной природой. И при этом их жизнь отнюдь не стоит на месте. Они ведут научные исследования, разрабатывают новые инженерные проекты, да и искусство у них прогрессирует. Достаточно вспомнить, как они обрадовались возможности установить регулярные связи с другими звездами. Разве можно не влюбиться в Гвидион? А особенно в…»
Но Тольтека отогнал эту мысль. Он принадлежит к цивилизации, которая рассматривала все проблемы прежде всего с практической точки зрения. Поэтому не стоит предаваться пустым мечтаниям, лучше обдумать, что следует конкретно предпринять, чтобы добиться желаемого. Пока что удача сопутствует Ворону, однако вряд ли это обстоятельство явится серьезным препятствием, тем более что>ч Ворон отнюдь не обнаружил желания остаться здесь навсегда. Бьерд продолжал приставать к Тольтеке с просьбами рассказать о других планетах, и астронавт пустился в воспоминания, не забывая, что его слушатель — всего лишь ребенок, так что остаток пути прошел быстро.
Они вошли в город. За время их отсутствия с ним произошла странная метаморфоза: улицы опустели, жители, еще несколько часов назад толпившиеся на улицах, теперь заперлись в домах. Время от времени то там, то тут мелькала одинокая фигура человека, спешившего куда-то с ношей в руках, но это лишь подчеркивало безлюдность города. И хотя нагретый лучами солнца воздух был неподвижен, из домов доносились отчетливые звуки, похожие на бормотание.
Бьерд выпустил руку Тольтеки и запрыгал по мостовой.
— Уходим, уходим! — закричал он нараспев.
— Откуда ты знаешь? — спросил Тольтека, уже знавший, что фиксированной даты наступления Бэйла не существует.
Мальчик в ответ улыбнулся всеми своими веснушками:
— Я знаю, большой Мигель! А ты с нами пойдешь?
— Я лучше, пожалуй, останусь присматривать за твоими зверюшками, — ответил Тольтека. У Бьерда, как и у большинства детей его возраста, был собран целый зверинец из жуков и земноводных.
— А вот и деда! Здравствуй, деда! — Бьерд пустился бегом.
Дауид, выходивший из дома, весь подобрался, когда внук ударился в него с силой небольшого циклона, обнял мальчика и подтолкнул к двери.
— Иди домой, — сказал он. — Мама собирается. Прежде чем мы отправимся в путь, ей нужно смыть с тебя хотя бы килограмм-другой грязи и собрать тебе еды в дорогу.
— Спасибо, большой Мигель! — бросил на бегу Бьерд и юркнул в дом.
— Надеюсь, он вас не слишком утомил, — сказал Дауид с добродушным смешком.
— Вовсе нет, — ответил Тольтека. — Мне очень понравилось с ним гулять. Мы прошлись вверх по реке до Дома философов. Я и представить себе не мог, что в месте, предназначенном для отвлеченных раздумий, могут быть площадки для пикников и карусель.
