Итак, я был загнан в угол и впал в отчаяние! У меня была тьма инструкций, как действовать после того, как я убью диктатора, что делать в случае неудачи — этого я не знал.
Скрипнула дверь, и от сквозняка поднялась пыль. Я отступил на несколько шагов и стал ждать. Возникшее было желание выстрелить подавил. Сейчас важнее всего было — ждать и смотреть.
Дверь слегка приоткрылась, и мне стало не по себе — я чувствовал, что меня разглядывают, а сам ничего не видел. Хорошо, что оружия моего не было видно. Впрочем, неизвестно, было ли это преимуществом?
Неопределенность тяготила меня.
— Вот что, — сказал я. — Закройте дверь и идите сюда, а то сквозит.
Я говорил, как и они, с гортанным парижским акцентом.
Дверь распахнулась, и появился парень с вымазанным сажей лицом, сощурившись, он глядел наверх, на лестницу. Тряхнув головой, парень сказал:
— Сюда, пожалуйста, — голос у него был хриплый. В создавшейся ситуации вряд ли был смысл отказываться. Я прошел мимо бочонков и, пригнувшись, нырнул в низкий дверной проем.
Парень привел меня в сырой мощеный туннель, освещенный стоявшим на полу электрическим фонарем.
Я старался держаться в тени, чтобы не было видно лица.
— Кто вы? — поинтересовался я.
Парень прошел вперед и, едва взглянув на меня, подхватил фонарь.
— Я не люблю болтать, — сказал он. — Не люблю задавать вопросы и на них отвечать. Идемте же!
Я не стал спорить и последовал за ним. Мы прошли по высеченному вручную проходу, спустились вниз и очутились в помещении без окон.
За сломанным столом, на котором потрескивала свеча, сидели двое мужчин и темноволосая девушка.
— Все в порядке, Миче, — сказал парень. — Вот этот голубок. Миче развалился на стуле и сделал мне знак подойти. Он взял со стола что-то похожее на нож для открывания писем и, косясь на меня, стал ковырять в зубах.
Я решил не подходить слишком близко.
— Судя по форме, он один из этой псарни, — сказал Миче.
— В чем дело, ты укусил кормившую тебя руку? — Человек весело рассмеялся.
Я промолчал, пусть говорит, что хочет.
— Судя по шнуркам — унтер-офицер, — продолжал он. — Что ж, там, наверху, все будут удивляться, куда это ты делся?
— И уже совсем другим тоном приказал:
— Выкладывай, зачем явился?
— Пусть этот мундир не смущает вас — я одолжил его. Там, наверху, мой вид не очень-то понравился, — сказал я.
В этот момент в разговор вступил еще один из сидевших за столом:
— А ну парень, подойди ближе к свету.
Тянуть с этим было бесмыссленно. Я подошел к столу, взял свечу и поднес к лицу.
Миче так и застыл с ножом в руке. Девушка стремительно вскочила и перекрестилась. Второй мужчина как завороженный уставился на меня. Все получилось весьма правдоподобно. Я поставил свечу на место и небрежно опустился на стул.
— Вы можете спросить, — я говорил негромко, но уверенно, — почему не удалось их обмануть?
— В таком виде вы и предстали перед ними? — спросил второй мужчина.
Я кивнул.
Они переглянулись.
— Друг мой, — сказал Миче, — неужели вы не поняли, что здесь вы представляете собой довольно большую ценность? Но вам нужна помощь. Чика, принеси нашему новому другу вина.
Девушка бросилась к закопченному буфету, пытаясь нашарить бутылку и то и дело поглядывая на меня через плечо.
— Что же случилось наверху? — спросил Миче. — Сколько времени вы были во дворце? Сколько человек вас видело?
Я вкратце рассказал о случившемся, опустив только способ моего проникновения во дворец. Казалось, это вполне их удовлетворило.
— Похоже, только двое видели его лицо, Грос, — заключил Миче. — Их уже нет в живых.
Он повернулся ко мне.
— Хорошее дело — пристукнуть Соувета. Да и Пине вряд ли кто-нибудь пожалеет. Кстати, где ваш пистолет? Может быть, отдадите его мне?
