Вдруг в зале что-то изменилось. Пепел закружился еще яростнее, из-за него было совсем плохо видно, но я отлично рассмотрел того, кто только что вошел в зал. Огромное, в два человеческих роста существо, с темной кожей уродливой мордой и витыми рогами. Чудовище передвигалось на двух ногах похожих на куриные лапы и заканчивающихся тремя когтистыми пальцами. Невероятно длинные шестипалые лапы едва не касались пола, а из одежды на монстре была лишь вычурная набедренная повязка. Кем бы не было это существо, мне на мгновение стало страшно, но я вовремя вспомнил, что могу в любой момент проснуться, и лишь хмыкнул, уже желая досмотреть сон до конца. Женщина окинула чудовище презрительным взглядом и что-то сказала. То в ответ так же беззвучно рассмеялось и попробовало просто отбросить хрупкую фигурку красавицы взмахом гигантской лапищи. И ничего. Женщина лишь еще раз улыбнулась и махнула рукой в сторону створок, но я заметил, как по ее лбу стекает капля пота. Тварь взметнулась и безумным тараном бросилась на преступившую ей путь женщину. Я хотел что-то сделать, ведь все было так реально! — но снова вспомнил, что это лишь сон и остался на месте. И снова у монстра ничего не вышло. Тут уже и я презрительно улыбнулся. Что это за чудовище, что не может женщину победить? Через мгновение я пожалел о своих мыслях.
Взгляд рогатого остановился на мне. Я вздрогнул, но было слишком поздно — лапа чудовища ударила, и шесть когтей впились мне в грудь. Открыв рот, я заорал, но в этом сне не были предусмотрены звуковые эффекты. Кровь вновь закипела у меня в жилах, а пепел закружил вокруг, словно сплетая невесомый саван. Я совсем забыл, что все это было сном и начал корчится от боли. Видение исполинского храма стерлось, исчезая в уже знакомой тьме, но жуткий страх и боль никуда не ушли. Меня захлестнул океан отчаяния, сминая все шансы на выживание. Лишь одна мысль успела проскользнуть в мой мозг за это краткое мгновение — наверно так себя чувствуешь, когда умираешь. Уже в следующую секунду, к своему огромнейшему облегчению, я понял, что ошибался. Ну, да, точно — ведь мертвых не может так тошнить! Внутренности словно выворачивало наружу, но как оказалось — это была не самая большая проблема. Я внезапно прозрел. Феномен отсутствия света, который я ощущал мгновение назад, закончился, и ему на смену пришла темнота. Это было очень неприятно и мне показалось, будто мои глаза кто-то посыпал песком. И я понял, что в этот раз уж точно проснулся. Обычная ночная темнота нахлынула, подобно потоку и ударила по глазам сильнее яркого света. И вот, после краткого мига неприятных ощущений, глаза явили мне Главную Проблему. Я висел в воздухе над верхушками деревьев. Глаза, к которым более или менее вернулась способность видеть, зрели лишь ночную темень, которую развеивал свет луны и звезд, почти полностью закрытых тучами. Что бы там со мной не произошло, я был не мертв — на мертвых не действует сила тяготения, а еще через мгновение эта самая сила опомнилась и взяла свое. И я упал. Марафон наполняющего меня ужаса продолжился. В следующие три секунды, я поклялся себе, что никогда в жизни не полезу ни в одно странного вида здание, поклялся Богу, что буду регулярно посещать церковь и давать милостыню нищим и все с одной целью — лишь бы не сломать шею при приземлении. Не знаю, помог мне Бог или кто другой, но приземлился я на разлогие и тонкие ветви дерева. Ладно, ветки были не такими уж и тонкими, но они были — и это главное! Приняв меня в свои объятия, дерево помогло моему бренному и покрытому ушибами телу преодолеть почти все расстояние к земле. По дороге вниз, я выдавал нечленораздельные выкрики и ругательства, каждый раз, когда на моем пути встречалась довольно крепкая ветка. Но, как бы там не было — мыслящий едва на двадцать процентов мозг радовался. Все же, падение с двух метров это не то же самое, что падение с десяти… Грузно плюхнувшись на землю и все так же сжимая в руке пистолет, я замер. Глаза были широко раскрыты, тело жутко болело, меня мутило, а из горла вырывалось тяжелое дыхание. Все, что было у меня в голове, сейчас пребывало в туманном безумстве из-за лошадиных доз адреналина блуждающих по венам. Хорошо, хоть это я понимаю. Тело не хотело двигаться, да я особо его и не винил — поднимись я сейчас на ноги, тут же упал бы. Прошло несколько минут, наполненных все успокаивающимся дыханием и непроизвольными подергиваниями моих конечностей. Широко раскрытые глаза сообщали мне, что я лежу в траве, среди кучи оборванных листьев и веток, перед спасшим мне жизнь деревом. Уши полностью игнорировали свои обязанности, передавая лишь монотонный звон церковных колоколов, а нос изрядно отвлекал мой завтрак, вырвавшийся наружу. Во рту был привкус крови и олова. Никогда не пробовал на вкус олово, но, черт побери, если бы пробовал — то это был бы его вкус. В голове у меня сейчас правил бал адреналин. Еще через несколько минут неподвижности, я набрался смелости, что бы отползти от места приземления. С трудом управляясь со своими конечностями, я все же откатился в сторону и — о чудо! — перевернулся на спину. Вот это ты попал, Аскет. Зря, что не знаешь как, куда, зачем и почему. Такое не скоро забудешь, если вообще забудешь. Сфокусировав взгляд, я уставился на ветви дерева, которое спасло мне жизнь. Решено! С этого дня я каждый месяц буду высаживать по дереву! И почему я раньше не замечал, насколько полезны деревья?! Особенно с такими разлогими ветвями и пышной листвой. Хм? С пышной листвой? Ничего себе — весна на дворе, а тут такое буйство зелени! Хотя, я этому только рад, если бы не ветки и листья — лежал бы на земле мешок костей, а не Аскет.
