Здесь же стен не было. Ни стен, ни пола и, хотя с уверенностью сказать не могу — потолка тоже не было. Мир вокруг был просто… Пространством. Одновременно пустым и наполненным до краев чем-то, что сейчас было от меня на расстоянии вытянутой руки, но в обычном состоянии — так далеко, что и представить трудно. Что-то внимательно присматривалось ко мне, разглядывая и так и эдак. Под взглядом неизвестного «нечто» один единственный миг тянулся ужасающе долго. Враждебности не было, скорее легкое недоверие. Кажется, со мной общались. Нет, даже не со мной, а с чем-то, что живет во мне, с частью меня. Я попробовал запаниковать, но эти чувства тут же раздавили, смяли и вымели у меня из головы. Легко и непринужденно, без неприятных ощущений и дискомфорта. Скрывающееся во тьме «нечто» пришло к некоему решению и… Поглотило меня. Кровь в жилах закипела, и окружающий мир начал приобретать простейшие краски. Серый, белый и порядком приевшийся за бесконечное мгновение черный. Глаза никак не прореагировали на переход от абсолютной тьмы к мягкой серости. Все так же бессмысленно, я осмотрелся, стараясь понять, куда меня занесло. Вокруг бушует снежная буря из миллиардов мельчайших хлопьев серого пепла. Она поглощает все звуки, укутывая мир в абсолютную тишину. Эта тишина, наполненная обезумевшими хлопьями пепла, словно полотно, на которое тусклыми красками нанесли рисунок. Я частично пришел в себя и, наконец, смог рассмотреть, где нахожусь. Огромное помещение, чем-то напоминающее собор. Едва удается рассмотреть сводчатый потолок и прямую линию уходящих вдаль витражей, сквозь которые в исполинское помещение попадет солнечный свет. Причудливо переливаясь всеми оттенками серого, он пробивается через пепельную вьюгу и падает на пол, осветляя прямую дорожку в дальний конец зала. На полу сверкают украшенные резьбой плиты неизвестного камня. Я стою у самого входа в этот смазанный и лишенный красок храм, за моей спиной высоченная арка и громадные, искусно украшенные створки.
Мне не удается рассмотреть, куда именно ведет осветленная дорожка — кажется, что она уходит в бесконечность. У самого входа, в стенных нишах стоят статуи. Десять огромных статуй, окутанных тенями, по пять с каждой стороны. Нельзя рассмотреть ни лиц, одни лишь фигуры — человеческие и… Не совсем. Краем глаза я заметил какое-то движение и, забыв о статуях, повернулся к расползающимся в стороны створкам. Наверное, что бы открыть такие громадины нужно не меньше пяти десятков человек. Врата толщиной в три локтя еще не успели открыться, а в зал уже проскользнул человек.
Я окинул его изучающим взглядом, но даже не сделал попытки заговорить. Все это выглядело странным сном, которые редко посещают мою обремененную повседневными проблемами голову, и подыгрывать не имело смысла. Мужчина был высок и худощав, длинные волосы беспорядочно спадали на темную, украшенную пляшущими по ней языками пламени, мантию. Лицо украшала борода, а по виску стекала темная струйка крови, в этом черно-белом сне потерявшей алый цвет. Посмотрев в глаза незнакомцу, я вздрогнул. Скорее от неожиданности, чем от удивления. Его глаза пылали двумя одинокими цветными пятнами на этом празднике серости и были мне до боли знакомы. У человека были мои, синие глаза. Хотя, чему удивляться? Во сне и не такое увидишь… Пепел тут же закрутился вокруг незнакомца смерчем, но спустя мгновение, оставил в покое. Он остановился в нескольких метрах передо мной и обернулся, словно его окликнули. Я оторвал от него взгляд и увидел, как в храм вошла женщина. Высокая, безумно привлекательная. Ее платье, будто созданное из тысяч переплетающихся цветов, подчеркивало фигуру и не стесняло движений. Никаких украшений — любое украшение только испортило бы ее ослепительную красоту. Даже немного странные, заостренные уши, выглядывающие из-под длинных серебряных волос, смотрелись привлекательно, дополняя образ королевы красоты. Что меня немного удивило, так это трава, вырастающая прямо на мраморе после каждого шага ее босых ног и тут же истлевающая невесомой пылью. Женщина остановилась в нескольких шагах от синеглазого, и они начали спорить. Пепел пожирал слова, и мне оставалось лишь наблюдать, как они беззвучно шевелят губами, что-то доказывая друг-другу. Это длилось почти минуту, но вдруг оба резко посмотрели на уже распахнувшиеся настежь створки. Красавица повернулась и что-то беззвучно промолвив, махнула рукой. Мужчина осунулся, на его лице отразилась неуверенность, но он не посмел ослушаться, и в последний раз посмотрев на спутницу, бросился бежать, а следом за ним понесся настоящий шторм из кружащего в зале пепла. Я не успел отступить у него с дороги, и взволнованный человек пробежал прямо сквозь меня. Никаких ощущений. Задумчиво подняв руку на уровень глаз, я судорожно сглотнул и осмотрел себя. Так и есть. Я присутствую на этом празднике жизни в виде фигуры сплетенной с неугомонного пепла. Вот потеха-то…
