Мисс Вандербек надолго замолчала. Плечи ее ссутулились, глаза потускнели. Предстоящая часть истории не нравилась Амире: девочка предпочитала сказки со счастливым концом.
— Семья Лутфи была настроена против нашего брака. Их не интересовало, приму я ислам или нет: для них я была всего лишь чужестранкой без рода и племени. У меня не было даже семьи, а, значит, не было мужчин, готовых защитить при необходимости мою честь. Я была женщиной, которая работала вместе с мужчинами, и этим все было сказано. — Мисс Вандербек произнесла эту фразу, как проклятие, и Амира вздрогнула от резкости ее тона. — Они не могли помешать Лутфи жениться на мне, но предупредили моего жениха, что, если брак состоится, ему запретят переступать порог родного дома. Семья будет считать его умершим. Бедный Лутфи! Он говорил, что жить без меня не может, но в то же время он не решался оставить свою семью.
— Но ты уговорила его проявить терпение. Ты сказала, что согласна ждать до тех пор, пока его родные не смягчатся, — вставила слово Амира. — Ждать вечно, если потребуется.
— Да, — прошептала мисс Вандербек. — Вечно. Но в нашем распоряжении, как оказалось, не было вечности. Два года спустя Лутфи упал в Красное море недалеко от Джидды. На борту не было пассажиров, а тело моего жениха так и не нашли.
Амира нежно взяла нянюшку Карин за руку.
— Но ты все равно осталась в аль-Ремале.
— Да, Амира. Я осталась работать в голландской компании, а когда строительство закончилось, перешла в американскую корпорацию — обучать языкам сотрудников и их детей. Все было хорошо, но…
— Ты не была по-настоящему счастлива с американцами?
— Нет, не была. Меня не покидало чувство, что я живу в Техасе, а не в аль-Ремале. Поэтому, когда я услышала, что в дом Бадира требуется няня, которая одновременно может быть гувернанткой…
— …ты решила прийти к нам. Ты останешься здесь навсегда, и мы все будем счастливы вместе.
Не ответив, нянюшка Карин грустно улыбнулась и потрепала Амиру по волосам.
— Вот потому-то мне и интересно, как она на самом деле выглядит, — проговорила Лайла, выслушав рассказ Амиры.
— Знаешь, она совершенно не похожа на других нянюшек.
— Подожди, она что, огненный столп, послание Аллаха?
Амира рассмеялась.
— Ты же прекрасно понимаешь, что я хочу сказать. — Дочь Омара не собиралась распространяться о светлых волосах Карин. Мисс Вандербек была особенной в совсем другом смысле. Нянюшки в большинстве своем были родом из таких бедных стран, как Йемен или Эфиопия; Бахия приехала из Судана. Многие, в том числе и Бахия, еще год назад были рабынями и перестали ими быть по крайней мере официально после королевского указа, отменившего рабство. К тому же почти все няни, как Бахия, да и вообще большинство ремальских женщин были неграмотны.
— Временами я отказываюсь понимать, зачем она здесь осталась, — сказала Амира. — Она могла бы преподавать в любом университете. Она учит меня таким вещам. — Амира замолчала, подыскивая слова, чтобы рассказать, как красочно Карин умеет описать мир людей за пределами аль-Ремаля, но Лайла уже проявляла нетерпение.
— Ты знаешь, что я уже научилась читать по-английски не хуже, чем Малик?
— Правда?
— Только не рассказывай об этом никому. Отец очень рассердится, если узнает.
— Ха! Малик будет тебе завидовать.
— А еще она учит меня арифметике, — добавила Амира, понизив голос.
— Это ты о чем? Два плюс два равно четырем?
— Это мы проходили уже давно, а теперь мы изучаем проценты.
— Зачем тебе все это надо? — искренне удивилась Лайла.
— Нянюшка говорит, что никогда не предугадаешь, какие знания понадобятся тебе в будущем. Она говорит, что те школы, в которых скоро будут учиться девочки, — только начало, первый шаг. Сначала в этих школах будут изучать только Коран, но потом в них станут учить, как в школах для мальчиков.
— Амира, а не противоречит ли все это Корану?
— Нянюшка говорит, что нет. Она говорит, что в Коране не сказано, что девочки должны оставаться невежественными. Вот, например, гутва — чадра, о ней в Коране тоже нет ни слова. Когда-то очень давно чадру начали носить очень богатые женщины, чтобы отличаться от бедных. Со временем чадру стали носить все женщины. Но в Коране не сказано, что женщина должна закрывать свое лицо.
