Снова выстрелы, ответный огонь зеленых струй, мощный и решительный… Ростик поймал на мушку эту лодку, неторопливо идущую поперек улицы на высоте в сотню метров, не больше, и всадил в ее голову всю обойму. Никакого эффекта… А впрочем, нет, ее болванки, подвешенные с четырех сторон, повернулись, и она заскользила вдоль улицы, набирая скорость. Но тут из-под деревьев выскочил Чернобров.
Трудно сказать, о чем он думал, когда вот так подставлялся под удар. Нос лодки уже опустился, чтобы испепелить крохотного человечка и все, что окажется поблизости…
Чернобров поднял свое ружье, выстрелил прямо с рук, упал от отдачи, попробовал было уползти, как вдруг… Это было именно вдруг — лодка накренилась и повалилась вбок. Ее хвост охватило пламя. Ростику было отлично видно, что это не настоящее пламя, а какое-то химическое, слишком светлое, слишком ослепительное даже под солнцем Полдневья. И оно рассыпало искры в воздухе.
Забыв обо всем, Ростик бросился к Черноброву. Тот тяжело дышал, на его лице застыла испарина, но он был жив и даже не особенно поцарапался об асфальт, когда уползал под деревья.
— Ты чего?! — тем не менее заорал на него Ростик. — Жить надоело?
— Нет, командир, — он выглядел счастливым, хотя и перепуганным насмерть. — Мне сказали, у лодок, как ты их называешь, сзади какое-то топливо сложено. И оно горит… за милую душу.
Ростик оглянулся. Стрельбы стало еще больше, но теперь в ней преобладал огонь людей, трескотня их оружия. И больше ни одна из лодок не решалась палить, зависнув над улицей. Теперь они все били, пролетая над домами. И все равно Ростик отчетливо видел: эти разрозненные атаки получают жесткий отпор, кажется, скоро пурпурные не выдержат, решил он.
— Кто тебе сказал? — повернулся он к Черноброву.
— Вот тот старик, — водила кивнул на совершенно лысенького, но не очень старого мужичка, который стоял и как зачарованный смотрел на чей-то горящий дом.
Ростик подбежал к лысому.
— Отец, откуда ты знаешь про топливо?
— А, командир… Сынок, — он стал весьма деловым, даже голос его звучал неторопливо, словно они сидели на лавочке за шахматной партией и вокруг не кипел бой, исход которого был еще не предрешен, — я удрал вчера от них. А до этого они погнали нас на стадион, у них там временная база этих… самолетов.
— На стадионе? Ты не путаешь?
— Они и сейчас оттуда прилетели, — лысый кивнул на одну из лодок, заходящую для атаки в дальнем конце улицы. Но на этот раз атака не удалась, и, даже не успев накренить нос, лодка вынуждена была отвалить вбок, за ближайший трехэтажный дом. — Вот эти — точно оттуда.
— Откуда знаешь?
— Нам сказали, для боя против стрелков на брюхе наклепывать накладки из листового металла, а эти все — с накладками. Их вчера специально с завода на стадион свозили.
Ростик не знал, важно это или не очень. На всякий случай все-таки переспросил:
— А те, что базируются на аэродроме, значит, без накладок?
— Туда и листы везти далеко, и к тому же их решили оставить для дальних маршрутов, ну, чтобы еще куда-то лететь, понимаешь? — Лысенький специалист по летающим лодкам огляделся и вдруг широко улыбнулся. Оказалось, у него не хватало доброй половины зубов. — Только если так пойдет, им не дальше лететь, а удирать придется.
— А почему ты посоветовал Черноброву стрелять не по пилотам?
— Кому посоветовал? А, этому, — лысый оглянулся. — Ну, нас к бомбочкам и патронам-то не подпустили, вот я и не знаю, куда их складывать полагается. А топливо — пожалуйста, мы загрузили, вот я и знаю, как его подпалить.
— Так у них и бомбы есть?
— Бомбочек мало, топливо вернее будет. Кто-то вечером в огонь бросил таблетки две, так костер горел, как скаженный.
— Топливо в таблетках? — удивился Ростик.
— А в чем же? — Лысый посмотрел на Ростика так удивленно, словно не знать такую вещь о лодках пурпурных было непростительной глупостью для командира. — Такие черные кубики, похожие на воск, только ломаются трудно.
Бой затихал. Они не просто отбились, они нанесли противнику существенный урон. Если учесть, что у пурпурных тут не было ни ремонтной базы, ни умелых спецов, эти потери становились скорее всего невосполнимыми.
