Жюль Верн ответил: если Немо будет поляком, жена которого умерла под кнутом, а дети погибли в Сибири, никто его не осудит за то, что он будет мстить царю.
Этцель возразил: республиканцы не могут сочувствовать ни Александру II, ни Наполеону III, но мы не можем не считаться с цензурой. Пусть лучше капитан Немо будет аболиционистом[33]. У него будет достаточно оснований мстить южанам, виновным в гибели его жены и детей.
Жюль Верн ответил: рабство негров официально отменено. Немо мог бы бороться за освобождение невольников, очищая моря от работорговцев, но после поражения южан в гражданской войне такая деятельность теряет первостепенный смысл.
Этцель согласился: отмена рабства — самый большой экономический фактор нашего времени. Но действительно, приверженность только этой идее умалила бы величие Немо. Не лучше ли, чтобы он был скорее абстрактным мстителем, символом возмущения против тирании, какой бы она ни была?
На том и порешили. Однако мнения издателя и автора долго еще не совпадали. В конце концов Этцель уговорил его смягчить ужас, вызываемый местью Немо: пусть он первый не нападает, а только отвечает на атаки — удар на удар.
Этцель исчеркал рукопись, но Жюль Верн не согласился с правкой: этого героя незачем и нельзя переделывать!
В общем, Немо остался таким, как и был задуман: патриотом угнетенной страны, восстающим против угнетающих наций, революционером, отвечающим насилием на насилие. Он живет на грани между любовью и ненавистью, жалостью и жестокостью. Вместе с тем это обобщенный образ бунтаря-анархиста, понявшего под конец свои заблуждения: «Я умираю потому, что вообразил, будто можно жить одному».
В финале «Таинственного острова», как помнят читатели, выясняется, кто такой капитан Немо — сын индийского раджи, принц Даккар, мстящий англичанам за порабощение Индии.
В длительном споре с Этцелем из-за капитана Немо Жюль Верн отстоял свои принципы.
Публикация «Двадцать тысяч лье под водой» началась в марте 1869 года на страницах «Журнала воспитания и развлечения». По указанию Жюля Верна, художник Риу, иллюстрировавший роман, придал капитану Немо портретное сходство с полковником-республиканцем Жаном Шаррасом (1810–1865). Депутат Национальной Ассамблеи, изгнанный из Франции после государственного переворота в декабре 1851 года, Шаррас заявил, что вернется на родину не раньше, чем падет узурпатор и будет восстановлена республика. Он умер в изгнании, не пожелав воспользоваться амнистией, объявленной Наполеоном III. О мужественном поведении Шарраса писал Виктор Гюго в книге «История одного преступления». Этцель знал его лично и напомнил о нем Жюлю Верну, послав с письмом фотографию. Писатель живо откликнулся: «Великолепная, блестящая мысль воспользоваться портретом Шарраса для образа капитана Немо!.. Никогда мне не приходилось видеть более энергичного лица».
Так Жюль Верн выразил свои республиканские чувства и в самом облике мятежного капитана «Наутилуса».
В списке «Необыкновенных путешествий» восьмым по счету значится «Плавающий город» (1871), напечатанный вслед за «Двадцать тысяч лье под водой». После воображаемого кругосветного плавания в глубинах Мирового океана Жюль Верн, словно желая дать себе отдых, обратился к сюжету, далекому от всякой фантастики, — к собственным путевым впечатлениям, относящимся к его поездке за океан вместе с братом Полем.
Весной 1867 года писатель отправился в Америку на том самом гигантском пароходе «Грейт Истерн», которым несколько лет назад издали любовался в Депфорте.
«Биография» необыкновенного судна, его устройство и подробности туристского рейса из Ливерпуля в Нью-Йорк определяют содержание книги. Главный герой ее — «Грейт Истерн», а вымышленная история Елены и Фабиана и дуэли последнего с злодеем Драке — всего лишь побочные «игровые» эпизоды, введенные для оживления действия. Происходит оно почти целиком на борту «Грейт Истерна», хронология события в точности совпадает с календарными датами путешествия автора, и роман этот — не что иное, как беллетризованный путевой дневник.
Жюль Верн не может говорить о «Грейт Истерне», не прибегая к словам в превосходной степени: «плавающий город», «пароход-исполин», «шедевр кораблестроительного искусства». Писатель видел в нем воплощение инженерного гения и технической мощи XIX века. Индустриального века, движущей силой которого стала энергия пара.
