Мир приключений, 1977 - страница 256

Опять помолчали, долго молчали.

— Я не догадывалась, что вы — Денисов, — решилась заговорить Хлебникова. — А тот, второй, то есть уже третий Денисов, не ваш сын?

Матвей Егорович поднял голову, посмотрел на нее с загоревшейся в глазах надеждой и еле слышно спросил:

— Какой еще третий?

Ольга Николаевна рассказала о том, как молоденький лейтенант Денисов спас их дом и семью, о том, как Слава Денисов заезжал к ним после войны по пути в дом отдыха, о том, как повезло этому Денисову: за всю войну не получил ни одной царапины, а медалей и орденов — не хватает всего размаха груди. И видела: глаза Матвея Егоровича светлели и горели той же гордостью, какую запомнила она с того часа, когда уводили его на расстрел.

Дослушав ее рассказ, Матвей Егорович о чем-то подумал, потом подытожил:

— Слава Денисов. Слава Денисовым. Что ж, Денисов — имя на Руси почти такое же распространенное, как Иванов. И потому, что все мы — Денисовы, Ивановы, Лосевы — на Руси живем, не стоять над нею ни Наполеонам, ни Гитлерам, никому другому! Ну что ж, Ольга Николаевна, — каким-то совсем другим, благодушно-шутливым тоном объявил он, — я на заслуженном отдыхе, как теперь говорят, а вам еще придется поработать, чтоб его заслужить. Пора нам по домам. В другой раз еще побеседуем. Договорились?

— Договорились! — с радостью согласилась она. — Звоните, пожалуйста, приезжайте. Я вам своих мальчишек покажу. Они о вас всё знают, давно вас любят. Вот будут рады!

— Приеду, непременно! — твердо пообещал Матвей Егорович.

Он проводил Хлебникову до остановки и, когда троллейбус подошел, без напоминаний ответил на вопрос, который страшно было повторять:

— А сын у меня был один.

Лето 2… года обещало быть чересчур жарким. Солнце беспощадно палило землю. Сухие горячие ветры неслись над континентом. Термометр лез вверх как сумасшедший. Горели дома, пылали фермы, полыхали страсти. Великая национальная традиция подогревала страну.

Давно уже были забыты времена, когда о приходе нового дня человечество узнавало от петухов. На чердаках и на свалках ржавели останки будильников. Граждане теперь подымались с первыми выстрелами. Сначала за окнами пощелкивало редко и одиночно. Потом начинали трещать автоматные очереди. В ответ какой-нибудь умник палил ракетным снарядом. Ухал глухой взрыв, вздрагивали стены зданий, лопались стекла — очередной день приходил бесповоротно.

Регулярно посещал он и каменную коробку отеля «Коломбина». Когда-то это многоэтажное здание, похожее на гигантскую пачку сигарет с фильтром, занимала солидная международная организация, изучавшая проблемы национального суверенитета. В небоскребе было очень много труб и еще больше кранов. Целое подразделение водопроводчиков бдительно следило, чтобы их хозяйство исправно служило разным народам. Мастера, возглавлявшего дело, звали Уотом. Он был честен и не допускал никакой дискриминации — большие и малые нации, на каком бы этаже ни размещались, получали воду бесперебойно. Своих подчиненных мастер Уот воспитал в духе доброжелательства и взаимопонимания, и даже представители Черной Африки не могли сказать, что в этом доме испытывали какое-либо ущемление в равных правах на холодную и горячую воду.

Мастера Уота ценили, и когда международная организация, убедившись, что ее небоскреб расположен не в самом спокойном месте земного шара, решила переменить местожительство, ему была предложена работа по новому адресу. Но Уот на старости лет не захотел покидать родину.

Теперь в здании разместился отель «Коломбина». Новые хозяева не могли не заметить превосходного состояния водопровода, и мастер остался на своем посту. Старик высоко ценил свою безопасную службу. «В наше время человек с головой не станет напрасно соваться на улицу, — повторял старый Уот при каждом удобном случае. — Вот моя старуха ушла два года назад за банкой фасоли и до сих пор не вернулась. Говорил я ей, упрямой, — сиди дома, пользуйся. Так разве женщина может понимать свое счастье?»

С ним никто не спорил: служащие отеля единодушно считали большой удачей, что в «Коломбине», не покидая ее надежных стен, можно было прожить всю жизнь. На втором этаже отеля имелся вполне приличный магазин, в котором торговали всем самым необходимым. В подвале круглосуточно светился огнями кафетерий. А крошечные комнатки-каютки в отсеке для служащих давали возможность на несколько часов отгородиться дверью от суеты и шума этого огромного постоялого двора.