Мир приключений, 1926 № 08 - страница 19
— Здравствуйте, доктор, — нервно сказал он. — Як вам… Вы уж простите.
— Ну, ну, голубчик… Что вы… Я понимаю… Как можно…
— Спасите моего брата!..
— Стараюсь… Стараюсь… А только вы послушайте меня, старика… Эх, сударь вы мой, много, много видел я на своем веку горя, больных, смертей всяких… ну, вот… Сами понимаете, как доктор, конечно, все делал, чтобы вылечить, поставить на ноги… Ну, словом, старался, потому что… Эх, батюшка… А тут… Вы уж того… Не посетуйте на старика. Скажу вам правду… Я вот лечу вашего братца, а сам думаю, про себя: не дело, не дело ты делаешь, старик… Да-с… Ну, кабы он был обыкновенный больной… Да-с… Ну, я его вылечу… Хорошо-с. Думаете, он меня поблагодарит? А не скажет ли он мне: «Эх ты, старый дурак, чего старался-то… Умер бы я тихо, спокойно, а ты что… Извините меня, для чего ты меня вылечил?..» — Вы уж сударь, только того… меня извините.
— Что вы, доктор… У вас доброе сердце. И вы можете спасти моего брата… Можете даровать ему жизнь…
— Я, батюшка, не чудотворец.
— Да, да — вы можете сделать чудо…
— Свят, свят… бог с вами, сударь…
— Скажите, доктор… этот Браун, Иван Карлович, ваш больной, он как? Очень болен?
— Браун?
— Кто он?
— Офицер, батюшка… Шел по льду и провалился. Бедняга схватил острое воспаление почек… Воспаление осложнилось сахарной болезнью… Плох он, очень плох…
— Очень, говорите?..
— Да… Так… Если дня два-три протянет и слава богу…
— Доктор…
— Да, батюшка…
— Браун, как две капли воды похож на моего брата. Спасите брата… Ведь Брауну все равно не жить… Если он так болен…
Старичек заволновался, запыхтел трубкой. Клубы дыма, которые он пускал и ртом и носом, как облако носились над его головой.
— Кабы я был один, сударь мой… Сами понимаете…
— Ведь, это так просто: только переложить одного больного на место другого… И все…
— И все… и все… Не так, сударь мой, просто. В палате-то ведь еще есть фельдшер, да два служителя… Они-то ведь того… Я то — что?.. Я понимаю… Сочувствую… Мне жаль молодую жизнь… Ну, а они-то?.. Ведь, каждый за свою шкуру дрожит!
Идея спасти молодую жизнь, однако, была так проста и так соответствовала доброму сердцу старика-доктора, что он, в сущности, сразу ее принял и только начал обдумывать, как все это сделать.
— Как, сударь мой, как? — слышалось из дымного облака, носившегося по комнате.
Николай сидел, молчал, боялся, как бы не помешать доктору, очевидно целиком ушедшему в думу об этом «как»… Он поэтому почти враждебно взглянул на старуху-служанку доктора, шумно вошедшую в комнату и громко почти выкрикнувшую:
— Там… этот… как его… Сидор Пантелеич пришел… С новым годом, что ли, хочет поздравить.
— А!.. обрадовался доктор… Фельдшер… Хорошо, Авдотья, хорошо… Пусть зайдет сюда… А вы, сударь, пройдите-ка, покуда что, туда вон, в ту комнату.
Через полчаса, за стаканами чаю, дымившегося ароматным ромовым паром, сидели доктор, Николай и фельдшер и обсуждали план спасения арестанта.
— Так что, ваше благородие, не извольте беспокоиться, — дружески весело говорил фельдшер. — Изделаем в лучшем виде. Нынче вечером его благородие, Ивана Карловича, в ванночку сажать будем… Их-то посадим, а на их место их благородие, вашего братца… В лучшем виде, будьте спокойны-с… Положитесь уж на меня…
Ободренный вернулся Николай домой. Сестра засыпала его вопросами.
— Нужно немедленно четыре тысячи… — только сказал он.
— Четыре тысячи? — ужаснулась сестра. — Откуда же их взять?
— Душу продам, а достану, — ответил Николай решительно, но в глубине души сильно тревожился.
Сумма не маленькая!.. А иначе было нельзя. Фельдшер, два служителя… у них семьи… Дело рискованное, их нужно обеспечить. Как ни как, а брат Евгений им человек совсем чужой… Доктор — другое дело, тот сам загорелся идеей спасти молодую жизнь…
Сам не зная, как и что он предпримет, Николай вышел на улицу… Прохожие кутались в шубы… Видны были только глаза спешивших по своим делам обывателей. Николай не замечал мороза. Цифра «четыре тысячи» сверлила его мозг… Достать в Динабурге четыре тысячи, да еще в новый год!..
В таком состоянии он машинально прочел вывеску часового мастера Вайнтрауба…
