В прежней реальности предсказывалось, что подобная форма хозяйствования принесет «максимальное счастье максимальному количеству людей». Так сформулировал основную мысль утилитаризма еще один английский мыслитель XVIII века, Иеремия Бентам. Его учение смотрит на мир через призму этики, которая оценивает избранные средства по результату: пока все больше и больше людей достигают счастья, с экономикой все в порядке. Сам Бентам в своей книге «Введение в основания нравственности и законодательства» (An Introduction to the Principles of Morals and Legislation, 1780) определял счастье как максимально возможное количество удовольствий и минимально возможное количество страданий. Экономисты его времени считали, что счастье – или утилитарность, то есть полезность, – можно измерить в денежном эквиваленте, равном, например, стоимости товара или полученному доходу.
А о том, каким образом максимальное количество людей могут получить свою долю пользы, Адам Смит написал в первой главе «Исследования о природе и причинах богатства народов»: «Получающееся в результате разделения труда значительное увеличение производства всякого рода предметов приводит в обществе, надлежащим образом управляемом, к тому всеобщему благосостоянию, которое распространяется и на самые низшие слои народа» [[18] ].
Можно сделать обратный вывод: для того чтобы бедняки получали большой кусок пирога, надо, чтобы пироги становились все больше.
Несмотря на то что слова Смита о «надлежащим образом управляемом обществе» были направлены против короля, который, по мнению ученого, пользовался излишними привилегиями, задача ограничения власти крупных игроков применима не только к монархическому, но и к демократическому государству. Сегодня рынок по-прежнему считается лучшей организационной формой для создания экономической ценности. О четком разделении обязанностей между государством и рынком постоянно идут жаркие споры, обостряющиеся при обсуждении дефицита госбюджета, инвестиционной деятельности, размеров государственного долга и возможностей использования резервов центральных банков.
Начиная с 1970-х годов все большее влияние приобретали те экономисты, которые считали необходимым предоставить субъектам частного сектора максимально возможную свободу. А государство должно оставаться вне экономики, потому что рынки сами наиболее эффективно распределяют ресурсы и настраивают баланс между спросом и предложением – тем самым они ускоряют рост производства, получая возможность распределять еще большее количество благ. Отсюда вытекают требования не отягощать богачей высокими налогами, чтобы те могли инвестировать деньги в новые рабочие места, выплачивать более высокие зарплаты и таким образом делиться своими доходами со всеми, вплоть до представителей низших слоев общества.
Государственное регулирование должно уступить место свободному рынку, чтобы возродить тот самый эффект перераспределения благ, о котором писал Адам Смит.
Этот эффект, получивший известность как «теория просачивания благ сверху вниз», упоминался в США в выступлениях Джона Кеннеди и Рональда Рейгана, а в Великобритании – в высказываниях Маргарет Тэтчер. С 1980-х годов во многих странах он стал считаться основанием для снижения налогов на высокий доход, собственность и наследство, приватизации государственных предприятий, либерализации финансовых рынков – то есть для ослабления контроля над ними – и для создания предпосылок к появлению беспрецедентного ассортимента финансовых «продуктов».
«Прилив поднимает все лодки» – афоризм как раз об этом типе экономической политики.
Почти 50 лет спустя пришла пора признать, что расчеты не оправдались. Конечно, разработанной в Оксфордском университете онлайн-платформой «Наш мир в цифрах» представлены впечатляющие данные, указывающие, что доля населения мира, живущего в условиях нищеты, которая в 1820 году составляла 94 %, теперь сократилась до 10 %. На одной из ежегодных встреч представителей экономической элиты в Давосе тогдашний глава компании Microsoft Билл Гейтс и психолог, автор научно-популярных книг Стивен Пинкер высказались с явно утилитаристских позиций, заявив, что сегодня не стоит волноваться по поводу неравномерного распределения богатства в мире, раз нынешняя модель оказалась настолько эффективной в борьбе с бедностью. А Пинкер вообще до сегодняшнего дня не позволяет увлечь себя призывами всерьез отнестись к проблеме экологического кризиса.
