- Да ты прямо психолог, - усмехнулась фигура.
Иди-ка нахуй. Я любил психологию и изучал её. Это и помогает мне иногда не чувствовать себя говнюком.
- И оправдывать поступки?
Верно.
- Как тогда в школе?
Я плыл по течению. Не высовывался, против других не лез, подстраивался под сильнейших и просто сгладил кое-что, что мешало мне жить. А теперь я тебя не слышу.
Я начал усиленно про себя считать с одного, заглушая этого трепача. Всего лишь галлюцинация, но блин, какого хера передо мной возникла не сексуальная блондинка, а вот такое чудо-юдо?
Уже после ста пятидесяти я остановился открыл глаза, порыскав взглядом по камере. Парня с белоснежной улыбкой не было. Значит глюки меня отпустили. Ну ничего, осталось пять дней. Мне главное продержаться, а там уже будь, что будет. Способку активирую, отрегенюсь и сожру всех к хуям. Но пока надо держаться.
Держаться…
Позже стража забрала женщину. Просто выволокли её в центр камеры, таким образом будя. Пусть она и старалась выглядеть смелой, но я видел, как испуганно бегают её глаза. Могу только посочувствовать, так как мне самого скоро ждёт очень увлекательное путешествие в мир боли.
И кстати, она права: оставшись один, я не мог согреться. Сырой холод облепил меня со всех сторон, заставляя трястись как лист на ветру. Уснуть просто невозможно и это очень неслабо капает на мозги, особенно когда ты не понимаешь, день сейчас или ночь.
Интересно, Дара меня ищет? По идее должна, но сигналов из головы я не чувствую. То ли метка глушит на груди, то ли из-за безвыходности ситуации магия понимает, что не в моей власти что-либо сделать.
- Или не хочешь.
Опять двадцать пять. Неужели психика у меня такая слабая, что я не могу даже такого одиночества выдержать и всего суток пыток?
- Всего? Не смеши! Некоторые даже и нескольких часов не выдерживают!
Я вновь громко начал считать про себя, глуша голос. Тот пытался пробиться через искусственные помехи, но, в конце концов, затух. Зато цифры начали отсчитываться сами по себе моим голосом, от чего сводили меня с ума. Это слегка отличалось от тех ощущений, что я испытывал в тюряге.
Там на меня давили стены и создавалось ощущения, что я тупею. Словно напился. Но здесь это безумие пёрло изнутри. Хотя безумием это вряд ли можно назвать, скорее так, признаки шизофрении, зацикливание, голоса. Возможно в скором времени ещё что-нибудь прибавится, и я вряд ли смогу такое просто уломать, как сейчас.
Не знаю, сколько не было женщины, но вернулась она бледной, с опухшими глазами и весьма потрёпанным видом. Но я всё равно видел в ней какую-то ещё целую жилку, которая отчаянно не давала женщине сломаться.
С её появлением у меня появился страх, потому что следующая очередь моя. Сердце учащённо забилось, живот заболел, дыхание участилось, а мне захотелось уползти. Ощущение, словно собирался коллоквиум сдавать.
Затолкнув её внутрь, двое верзил обратились ко мне:
- Эй ты, чмо! Быстро на выход!
- Очнитесь, я ходить не могу. Как я, по-вашему, должен выйти?
Один из них, вздохнув, зашёл внутрь, оттолкнув женщину с пути, перекинул меня через плечо и вынес, попутно ударив об решётку головой, от чего у меня брызнули слёзы. Больновато… Но скоро будет больнее. Пока меня несли обратно, я без устали повторял себе, что осталось всего четыре дня, не считая этого. Сказать по правде, не сильно помогало.
Единственное, что пыточную выгодно отличало от камеры, было тепло и отсутствие сырости. Правда я всё равно бы предпочёл остаться в камере. Не нужно мне такого счастья.
Там меня уже ждал любезный душегуб, который мне очаровательно улыбнулся.
- Итак, готов говорить?
- Меня зовут Ким, - устало повторил я.
Душегуб с грустью хмыкнул, расстроившись моему ответу.
- Жаль, я так надеялся, что мы сможем поговорить. А потом бы ты пошёл своей дорогой…
Я посмотрел на него и усмехнулся.
- Признайтесь, вы бы меня продолжили пытать и дальше, даже если бы я признался в том, чего не делал.
- А ты молодец! – похвалил он меня. – В корень зришь! Верно, тебя отпускать не имеет смысла. Тебя и так казнят за покушение.
- Без доказательств?
- Как это, без доказательств, - возмутился он. - Они есть! Мои слова раскрыли твой план. Было бы лучше, если ты бы конечно в слух признался, но и так пойдёт. К тому же, у меня есть право допрашивать человека столько, сколько потребуется. Другими словами, до самой смерти.
