– Мой брат уезжает. Возвращается. Снова уезжает, – говорит она. – Сама увидишь.
Какое-то время Нелла молча наблюдает за тем, как служанка убирает со стола.
– Корнелия, как там Пибо? – спрашивает она.
– Хорошо, мадам. Все хорошо. – Служанка избегает встречаться с ней взглядом. Сегодня она не в таком веселом расположении духа, ни смешков, ни подтруниваний. Она кажется усталой и чем-то озабоченной.
– Но ему нужен свежий воздух, а в кухне испарения. Пусть полетает в моей комнате.
– Он может схватить что-то ценное, – говорит Марин.
– He схватит.
– Или вылетит в окно.
– Окно я закрою, – обещает Нелла.
Сметая крошки в грязную тарелку, Корнелия бросает лукавый взор на молодую хозяйку, Марин же захлопывает книгу и выходит вон. Служанка, проводив ее взглядом, устремляется за ней, но в дверях, словно вспомнив о чем-то, оборачивается. Одной рукой она показывает на Неллино платье, а пальцами другой изображает работу ножниц. Нелле остается только гадать, означает ли это подтверждение или угрозу. Пока она раздумывает, Корнелия уходит следом за госпожой. Нелла, откинувшись на спинку стула, смотрит невидящими глазами на географическую карту на стене. Через приоткрытую дверь доносится разговор брата и сестры перед его кабинетом.
– Я хочу поговорить с тобой о попугае.
– А что такого? – спрашивает Йохан.
– Я его на дух не переношу.
– Не говори глупости. Это всего лишь птица. Ее птица.
Слышно, как открывается входная дверь.
– Ты куда? – женский голос.
– О господи, Марин, у тебя что, своих дел нет?
Нелла слышит цоканье деревянных паттенов по мраморному полу.
– У тебя теперь есть жена, Йохан.
– А еще у меня есть дело. И не одно.
– В воскресенье? Какие могут быть дела в воскресенье?
– По-твоему, благополучие этого дома обеспечивается по мановению волшебной палочки?
Молчание.
– Ты не пойдешь, – говорит она. – Я не позволю.
– Ты не позволишь? Уж не потому ли, что я тебе ничего не привез? Только платья для жены, в которых она по твоей милости выглядит дурой. – Его голос звучит тихо, зато каждое слово как короткий удар.
Мужские шаги затихают на пороге, хлопает входная дверь, поднимая в доме воздушную волну. Хотя Нелла сквозняка не почувствовала, все свечи в столовой разом гаснут, и она остается в полутьме. А вот и Пибо позвал ее из кухни, она поднимается и осторожно нащупывает дорогу.
Нелла сошла вниз и остановилась на пороге кухни.
За боковым столиком Отто неспешно протирает к обеду серебряные приборы. Она застыла – как бы не показать свое восхищение этими ловкими, проворными пальцами. Хоть он и невысокого роста, плечи у него широкие, и стул кажется маловатым для него. Пока он протирает нож, она стоит как дурочка, не произнося ни слова.
Отто показывает на крюк, на котором Корнелия повесила клетку с попугаем.
– Шумный он у вас, – говорит Отто.
– Простите. Я бы забрала его к себе, но…
– Ничего, мне нравится.
– Правда? Это хорошо.
– Откуда он у вас?
– Дядя принес. Не знаю откуда.
– Значит, не в Ассенделфте вылупился?
Она качает головой. Он что – шутит? Разве такое зеленое пернатое чудо могло родиться в Ассенделфте? Она растеряна. Ему известно название ее городка.
– Вы что, собираетесь весь день простоять на пороге?
Нелла, покраснев, подходит к клетке и сквозь прутья поглаживает попугая. Пибо, ответив на это тихим ик-ик, начинает перебирать перышки, словно что-то ищет. Отто берет вилку и мягкой тряпицей проходится по каждому зубцу. Нелла зажмурилась и вцепилась в железные прутья так, что побелели пальцы. Сияют квадратные кафельные плитки, доходящие до потолка с рисунком, создающим оптическую иллюзию. Такое ощущение, будто стеклянный купол пытается унестись в небесную высь, прорвав оштукатуренную поверхность.
– Это господин Брандт распорядился, – объясняет Отто, перехватив ее взгляд.
– Здорово придумано.
Отто смеется, а у нее внутренности тают и переворачиваются. Таких голосовых модуляций, нежных и одновременно возбуждающих, ей слышать еще не приходилось.
– Мне не нравится, – говорит он.
– Что?
Он тычет прибором вверх.
– Почему? – Она сопровождает глазами движение вилки, так как не решается смотреть ему в лицо.
