Кроме рыбы, на базаре очень много раков, они лежат на прилавках прямо горами! Темные и светлые, большие и маленькие, они шевелились, сцеплялись клешнями и производили шум, как будто шептались между собой. Сережа любил раков, и я покупала их всегда. Почти каждый год во время сезона в Ростове бывали случаи отравления несвежими раками и поэтому их нужно было покупать и, что очень неприятно, бросать в кипяток при варке живыми. Я раков не особенно любила. Мой папа рассказывал, как однажды, когда он был еще мальчиком, он пошел ловить раков в Дону со знакомым, рыболовом и увидел, каким способом тот их4 ловил. С тех пор он перестал есть раков и отбил аппетит на раков у всей семьи.
Папа рассказывал, что когда они с рыболовом добрались до места ловли, рыболов вынул из мешка дохлую курицу и опустил ее на веревке в воду. Время от времени он вынимал из воды курицу, сплошь покрытую впившимися раками. Ловля была обильной. Когда у рыболова не было курицы, он ловил на убитую ворону или на другую дохлятину.
Папа также не ел зайцев. В молодости он охотился; один раз, когда он подстрелил зайца, тот закричал от боли, по словам папы, совсем как маленький ребенок. С тех пор папа перестал охотиться. Мама же очень любила зайца жаренного в сметане, но готовила его только тогда, когда отца не было дома. Мама менее сентиментальна. Она ест все, говоря, что если мы созданы мясоедами, мы должны выращивать и убивать животных для еды и что думать об этом нельзя. Несмотря на такую философию, она не могла сама зарезать курицу и держала кур только для яиц. Когда нужно было зарезать курицу или петушка из своего выводка, их посылали к соседу.
Как-то мама решила разводить уток на мясо. Купила утиных яиц и посадила на них курицу. Утят вывелось всего пять штук, папа сделал для них цементную ванну во дворе, и когда утята купались, вся семья любовалась ими. Утята были очень забавные, каждый выглядел по-своему, каждого легко было узнать, и скоро у них появились прозвища: Чернушка, Хлопотуха и т.п., а одну уточку, у которой хвостик почему-то рос набок, папа прозвал Парижанкой. Когда утята выросли, они и взрослыми оставались нашими друзьями и ни одного из них нельзя было зарезать. К счастью, уточки хорошо неслись, а селезней мама отдала соседям на племя.
На базаре я еще покупала молочные продукты, такие, какие не продавались в магазинах: "каймак", кислое молоко или ряженку, заквашенную в отдельных горшочках, с румяной, зажаренной в печке корочкой. Там же я покупала птицу, мясо и овощи. Овощи бывали и в гастрономе, в специальном отделе, но там они почти всегда продавались привядшими, малопривлекательными и в начале сезона бывали редко. На базар же их приносили прямо с огорода, свежими и красивыми.
Незадолго до нашего приезда в Ростов был объявлен новый сталинский лозунг: "жить стало лучше, жить стало веселей". Лозунг был принят как очередная политическая кампания, и предприятия пищевой промышленности стали немедленно выпускать лучшие и более разнообразные продукты. Люди удивлялись. Все думали, что рецепты сырной пасхи, которая появилась под именем сырковой массы, или чайной колбасы с фисташками, или орехового торта забыты навсегда, затеряны. Но ничего подобного! Как по мановению волшебного жезла, в магазинах появились превосходные кондитерские и кулинарные изделия.
Делая однажды покупки в гастрономе, я увидела свою приятельницу по институту, Нину. Она сильно изменилась, похудела и подурнела и я даже не сразу ее узнала. Я подошла к ней.
— Нина! Это ты? Вот приятная встреча!
— Валя! Какими судьбами ты здесь?
— Я уже почти год живу в Ростове, перевелась сюда вместе с мужем. Я знала, что ты живешь здесь, но все как-то не собралась тебя навестить. Как ты живешь?
Нина подозрительно оглянулась.
— Плохо. Давай выйдем, посидим в сквере, я тебе расскажу.
Мы вышли из магазина и сели в сквере на лавочке.
— Ты, верно, не знаешь, — начала Нина дрожащим голосом, — Олег умер.
— Какой ужас! Когда?
— Всего два месяца назад. Так трагически погиб, жутко делается, когда вспомню. Его облило кипящим маслом, он почти сварился живым… Он был начальник рафинационного цеха, цех его работал хорошо, производственное задание он выполнял каждый год. Этого оказалось мало. Дирекция все время требовала: производи больше и больше, ты же знаешь, как это делается. Разрабатывается производственный план в соответствии с мощностью оборудования, план утверждает трест, а потом тот же трест требует продукции сверх плана. Скажи, зачем дают план, если потом обязательно требуют его перевыполнения? Какое же это плановое хозяйство, если план ничего не значит?
