— Но я тебя предупреждаю: “нет” всяким идеям о свадьбе!
Вы входите в бар Крийон с опозданием и в смятении — несмотря великана-мужа рядом. Вы провели весь день перед зеркалом, выбирая, что надеть. — Слишком шикарное (это все-таки не ужин в Максиме)…Недостаточно элегантное (это все-таки Крийон)…Слишком декольтированное (вам уже не двадцать лет)…Слишком строгое (вам еще не сто лет)…Слишком старое (свалявшийся кашемир)… Слишком обтягивающее (подчеркивает ваш выступающий животик)… И т. д. — и все это яростно споря с Милой Крошкой. Она очень недовольна тем, что их с обожателем не пригласили на родительское собрание.
— Ведь речь идет о нашем будущем.
— Так ты же не хочешь за него замуж!
— Может быть. Но я, конечно, поеду, поживу годик с Хоао в Бразилии.
Караул!!!
В глубине души вы не очень одобряете влюбчивую натуру своей младшей дочери. Она, конечно, не нимфоманка, несмотря на злобные обвинения ее дорогого папочки, но, увы, имеет склонность скакать от одной интрижки к другой без малейших угрызений совести. Вы даже подозреваете («Стыд! Позор!» — запищали бы сестры Святого Георгия) что она ведет их несколько одновременно. А вы были выращены в духе идеала “быть девственницей до свадьбы и остаться верной своему супругу до самой смерти”. Когда вы посвящаете Милую Крошку в эту программу, она сгибается от смеха. Вы однако не рассказываете ей, что были много раз безумно влюблены. Честное слово! Особенно в молодого и очень красивого булочника из Мальмо, который называл вас Lilla Groda (лягушечка), и даже начали учить шведский (ну, самые необходимые слова, типа “Jag alskar dig!” — “Я тебя люблю!”).
В баре «Крийона» вы сразу замечаете родителей Хоао. Оба тоненькие и совершенно черные. Его мать безумно элегантна (Костюм цвета фуксии от Лакруа, сумка “Леди Диор”, бриллиантовая пантера от Картье на отвороте пиджака. Вы проклинаете себя за то, что забыли украсить ваш собственный жакет Почетной Лентой Сельского Хозяйства, а пиджак Мужчины — всеми его военными наградами)
Вы представляетесь, извиняетесь за опоздание. Забавно, но вас и вашего мужа принимают достаточно холодно. Мадам Васкес замечательно говорит по-французски. Вы делаете ей комплимент.
— Я училась во французском пансионе в Швейцарии. Мой муж говорит в основном по-английски…бизнес.
Легкий светский треп: «шампанское здесь прекрасное, Париж все так же красив, мода в этом году обворожительна, какие хорошие пьесы стоит посмотреть?»
Вдруг — молчание.
Внимание!
Мы переходим к серьезным вещам. Свистать всех наверх!
Мадам Васкес продолжает свою витиеватую речь. Но теперь она говорит о своем сыне и Милой Крошке. Очаровательные влюбленные дети. Но — дети! Особенно Ализа. Восхитительная, обворожительная, Хоао просто болен от любви. Он хочет на ней жениться…
— …безумие, не правда ли?
Вы киваете. Мужчина никак не реагирует.
В любом случае, прервать поток слов мамаши обожателя Милой Крошки невозможно. Но самое главное сказано. Бразильцы не украдут вашу обожаемую доченьку. Похоже, ваш супруг облегченно вздохнул.
Мадам Васкес, как ни в чем не бывало, продолжает.
— Да. Этот брак невозможен. Потому что Ализа, несмотря на все ее замечательные достоинства имеет маленький недостаток.
А? Что? Ваша Милая Крошка имеет «недостаток»? Ну, знаете-ли!
Да.
Она белая.
Мужчина поперхнулся шампанским.
— Она…что?
— Она — белая!
И, плюх, в физиономию!
— Понимаете, — объясняет Мадам Васкес (Месье Васкес молчит, но в его хитрых глазах блестит насмешливый огонек,) — мы потомки африканских рабов из Мозамбика. Мы очень гордимся этим и женимся только между собой. Мы знаем, что Бразилия гордится тем, что она — страна смешанных браков, но мы — одни из немногих, кто не следует этим путем.
— Так вы расисты? — бормочет ваш муж.
— В своем роде. — отвечает Мадам Васкес с лучезарной улыбкой.
Мужчина встает. Как достойная жена, вы ему вторите.
— Я думаю, нам больше не о чем говорить, дорогая мадам, — говорит он, кланяясь прекрасной бразильянке.
Месье Васкес, который до того не раскрывал рта, спрашивает басом:
— Простите за нескромный вопрос, но какое “dowry” у вашей дочери?
