Прибывшего господина Сухого встречаю с топором, звенящим от напряжения и желания разрубить врага по самый по крестец.
— Лучше я подарю тебе пулемет, — говорит Василий, выслушав мой рассказ о вчерашних событиях. — А где Илюша?
Я отвечаю, что топор надежнее, наш же друг у верного соседа Павианыча. Никому нельзя верить, предупреждает Василий, прогуливаясь по комнатам. Его поведение меня интригует: он спокоен и деловит, будто прибыл на именины сердца. Такое впечатление, что он знает, куда больше, чем я. Что, полагаю, не удивительно.
— Значит, говоришь, два трупоукладчика? — задумывается.
— Два.
— И никому не говорил об аутисте?
— Никому, — передергиваю плечами.
— А где был вечером?
— Каким вечером?
— Вчера вечером.
— А ты откуда знаешь? — настораживаюсь.
Мой друг усмехается, мол, я все знаю, лапоть, и снисходит до вопроса:
— А ты бы хотел, чтобы я оставил приз без прикрытия?
Я открываю рот: какое ещё прикрытие, черт подери? Боевое, отвечает Василий, поскольку он живет без иллюзий и знает, что таких разгильдяев, как я, надо держать под контролем. Обзывает он меня, конечно, более ебким определением, да я не успеваю обидится, услышав:
— Сто к одному. Бегал к Маечке?
И услыхав это, вдруг осознал полную свою пролетарскую никчемность. Однако не верил, что милая девушка разыграла против меня комбинацию в несколько ходов. Не может быть? Если это так, то отрублю свое мужское достоинство и отправлю в коптильню ресторана «Пекин» для любительниц экзотических кушаний.
— Да, встречался, — признался не без вызова.
— Про Илюшу говорил?
— Сказал, — вздохнул я. — Ну и что?
— Ничего, — спокойно ответил приятель. — Теперь все сходится. Я всегда знал, что с дилетантами иметь дело нельзя.
— Ты хочешь сказать, что Мая подослала трупоукладчиков?
— Я хочу сказать, что нашему миллиону приделали крылья, это в лучшем случае…
— А в худшем? — невольно вопросил.
— А в худшем — охота за аутистом будет продолжаться.
Свое полное непонимание ситуации я не скрывал — не скрывал всем своим дурацким видом. Чувствовал себя отвратно, будто заглотил пенту мочи и занюхал шматом, похожим на сало с голубоватым отливом.
Бр-р-рг! Меня чуть не вырвало на зазевавшегося товарища в новом хлопковом костюме от голубого, как сало, кутюрье де`Сороко. Пересилив себя, задал несколько вопросов, своему приятелю, разумеется. После чего взял топор, чтобы совершить акцию по личному членовредительству. Дальновидный друг отобрал орудие возмездия и утешил тем, что жизнь продолжается. Продолжается? Как жить, чувствуя себя самым последним идиотом из всех идиотов, и зная, что самый даунистый даун умнее тебя во сто крат.
По мнению господина Сухого, ситуация вокруг нашего миллиона сложилась взрывоопасная: «черный» директор ВБ Аслан Галаев, он же вор в законе Галка, узнав о странном обогащении двух пришлых дуриков, решил разобраться в таком анекдотическом казусе: отдавать миллион долларов на сторону, никогда в жизни! Да, очевидно, господин Брувер совершил трагический просчет, решив сыграть свою игру. Какую игру? В игру, где на кону шуршал миллион «зелени». Возможно, он превратил виртуальную сумму в 1 000 000 $ в реальный денежный брикет, да не успел им попользоваться. Его убрали, как не оправдавшего доверия. Дальше в игру заступает краса Мая. Дедушку жалко, да интересы общего дела с вором в законе превыше всего.
— Стоп, — запротестовал я. — Что-то не сходится. Я ей первый позвонил?
— Они обыграли ситуацию в свою пользу, — отвечал Василий. — Когда узнала об Илюше, дала наводку Галаеву, тот прислал двух горных орлов…
— А тут боевое прикрытие, — хныкнул я. — Хитр`о. Как я понимаю, ты с Галкой на дружеской ноге?
— Мы друг друга уважаем, — усмехнулся мой друг, — как две ядерные державы. Но когда гуляют большие капиталы…
Я прерываю товарища: неужели кавказский вор в законе не знал, что мы с Илюшей ходим в дружбанах с ним, представителем славянского спортивного сообщества?
— Вот здесь, как ты говоришь, не сходится, — соглашается мой товарищ. — Разберемся, — и делает предположение, что, быть может, ещё кто-то влез в эту мыльную историю.
Его сомнения бодрят меня, как водка: не так все однозначно! Уверен, Мая даже не подозревает о наших пакостных выводах, касающихся её участия в этом деле. Если не прав, то тогда мне грош цена, как человеку разумному и чувствующему. Довольно наводить напраслину, требую я, пора ехать на встречу с Галаевым и разбираться по существу.
