— А что тут понимать-излагать? — нервничал. — Я к ней всей душой, а она…
— Слава, только факты, — проговорил менхантер. — Если хочешь, чтобы я тебе помог?
— Помог? Как же! Уплочено! — всхлипнул. — Они у меня миллион долларов жмут, власть иму-у-ущих. И друга детства хотят экслуа-а-атировать, паразиты!
— Давай суть, — поморщился г-н Стахов. — Меньше воплей, больше дела.
И я выдал на-гора всю свою подноготную, как горняк выдает антрацитовую добычу! Начал я с первого своего впечатления о том, что деньги — это зло, и закончил видением хохочущей рыжей девки с косой наперевес. А между первым и последним вспомнил: и хруст дверной щепы от удара дедовского топора у моего ангельского личика, и бесстрашные прыжки с ребристых крыш дальних поездов, и тушинских, упившихся друзей, провожающих меня в СА, и будни ещё советского пограничника в каракумских песках, где лучший друг — пес Алый и велюровые верблюды, и падение студента Мукомольникова в расщелину Алтая на глубину сто метров, и бесконечные любовные истории с девушками одноразового пользования, и свои бессмысленные трудовые профессии, когда я брил барана Fill`a Живой Легенды и стаскивал клиентов с потливых шлюшек в борделе, и о бредовой мечте слепить миллион долларов, и о первом дне на валютной бирже, и о весеннем ветре по имени Мая, и о женщине по имени Лидия, погибшей от болезни, и о её младшем брате Илюше — аутисте, способным каким-то чудом предугадывать движение валют…
— Стоп, — прервал меня господин Стахов. — Ты утверждаешь, что есть миллион, который сработан при помощи психически ненормального?
Я возмутился:
— Да, Илюха куда нормальнее всех этих «зайчиков» вместе взятых! — и продолжил изложение событий, которые из фазы светлой и праздничной, как водка, перешли в фазу темную, мутную и опасную. — Все захотели владеть этим миллионом, и даже не миллионом, а моим другом. Золотой приз, понимаешь! Ишь ты!
— Кто именно?
Пришлось вспомнить и вора в законе Аслана Галаева, чуреки которого обошлись со мной без должного уважения, и некая коммерческая структура при ВО, представители коей закончили свой путь в кювете и пламени, и вот теперь некая странная игра с участие семейства Крутоверцеров.
Однако, что примечательно, трупы во всех случаях падают вокруг меня, как пшеничные стопы. Начиная со смерти г-на Брувера Исаака Исааковича и заканчивая гибелью Петровичей, не сумевших пойти на таран до конца.
Словом, возникла патовая ситуация, где нет, кажется, выхода. Что делать, не знаю. Друг детства Вася Сухой с главным призом смертельных игр Илюшей провалился сквозь землю. Где искать? Планета большая? А я сижу где-то у черта на куличках и цежу водочку в свое удовольствие, несостоявшийся заслуженный миллионер России. Гуляю во всю в обществе подозрительного «охотника на людей», которому, однако всецело доверяю свой жалкий жребий. Почему? Потому, что устал. Когда бьют по голове, это неприятно, когда бьют, и не знаешь за что, это неприятно вдвойне. Когда появляется первый труп, это неприятно, когда появляется десятый труп, это неприятно вдвойне. Когда у тебя мыкают миллион долларов это неприятно, когда у тебя пытаются умыкнуть друга детства, это неприятно вдвойне. Когда…
— Я понял, — прервал меня менхантер и задумался: кажется, моя story произвела на него неизгладимое впечатление. Наверное, думал, что я пыльный мешок, ан нет, оказался — принц принцовый!
— А что Мая, — не успокоился я, — наговорила? Что миллион спер я?
— Близко, — кивнул господин Стахов. — Будем разбираться.
— Вот и Вася разбирается, блядь, — не выдержал я, — неизвестно где?
— Вася — это Вася, а у меня такая профессия: разбираться.
— Разбирайся — не разбирайся. Уплочено, — махнул пьяной рукой. — Эх, пропала Россия-матушка! Гондураска ты моя, Гондураска! «Гондурас-Гондурас, где твой рабочий класс?!»
— Этот стон у нас песней зовется, — усмехнулся Александр. — Я поступаю всегда так, как считаю нужным.
— И я поступаю, как считаю нужным и что имею, — пощупал голову и лицо. — Личный дефолт!
— Мне нужны сутки, — рассуждал менхантер, не слушая моих стенаний. Чтобы знать всю тему.
