— Как ты попала к Свиридову?
— Познакомилась с военным на улице…
— Все-таки познакомилась? — усмехнулся Андрей, почувствовав легкий укол ревности.
— Ну не я, конечно. Я просто гуляла по городу, он подошел сказал, что в командировке и не знает город. Купил пирожков Ходили, гуляли… Показывала достопримечательности. На еле дующий день тоже. Кино… Это был первый раз, когда я ходила в кино с мужчиной, понимаешь?
Андрей ничего не ответил.
— Его звали Михаил. Он был москвич. Разведенный…
— И ты поехала жить к нему?
— Ну, не сразу… Мы переписывались еще полгода, потом он стал говорить, что мне надо перебираться в Москву, обещал помочь с институтом. В театральный я уже решила не соваться. Неплохо знала языки — ну это от скуки и от мечты уехать наверное. Сидела дома по вечерам и учила… заняться-то было нечем.
— Помог?
— Помог.
— Молодец.
— Потом поженились. На свадьбе был Свиридов.
— Крутого жениха ты отхватила, я смотрю.
— Я не знала, кто он и чем занимается.
— Ну да…
— Свиридов часто бывал у нас, их с Михаилом связывало какое-то дальнее родство. Хорошо ко мне относился. Потом Миша бросил меня… месяца через три после свадьбы. Ушел к другой.
Марго снова замолчала.
— Так я и осталась одна в незнакомом городе. Друзей у меня не было.
— И ты позвонила Свиридову.
— Да. Он предложил мне продолжить учебу. Ну и как бы— стал., ну стал за мной наблюдать, вроде как взял шефство… Мне даже комнату выделили.
— Щедро.
— В то время это было просто… ну не знаю. Царский подарок. Потом стал привлекать к работе. С каждый разом все было жестче и жестче. Сначала я думала, что он хорошо ко мне относится, потом стало казаться, будто я всего лишь инструмент. Потом вот это.
— Кролик?
— Я даже не знала, что это. Сказали, что так надо. За все это время, что я провела у Свиридова, я разучилась сопротивляться. Я получала свою зарплату, жилье, пропитание и отрабатывала. Я не понимала, как можно по-другому.
— Понятно, — выдохнул Андрей.
— Потом появился ты.
— Говорят, кролик обладает двойным действием. Влюбляет в себя, но не позволяет любить того, кого ты… — Андрей запнулся, подбирая слова, — приворожила…
— Мне тоже так говорили.
— И что? Правда?
Марго ничего не ответила. Несколько минут было тихо, так что стали различимы какие-то посторонние шумы, голоса, звуки.
— Неправда, — неожиданно ответила Марго. — Оказалось, неправда.
— Андрей Львович! — голос, доносившийся из-за двери, был хорошо знаком Гумилеву. — Это Гордеев. Андрей Львович, отойдите, пожалуйста, в глубину каюты!
— Пошли, — Андрей взял Марго за руку и потащил ее за собой.
— Готово! — крикнул он Гордееву.
За дверью раздался звук, похожий на шипение выходящего под давлением из баллона газа. Некоторое время ничего не происходило, потом белый пластик, которым была облицована дверь, начал вспучиваться пузырями и потек на пол. В образовавшуюся щель ворвалось узкое лезвие синего пламени. Через минуту, на том месте, где был электронный замок, зияла рас плавленная дыра с неровными краями.
Дверь распахнулась от сильного удара ногой, и в каюту ввалился растрепанный, вымазанный какой-то копотью Гордеев с блестящим хромированной сталью аппаратом в руках. За ним к большому удивлению Гумилева, вошел китайский биолог Чен — как всегда, аккуратный, в сером костюме, белой сорочке и начищенных туфлях.
— Андрей Львович! — Гордеев улыбался так широко, как будто был самым счастливым в мире человеком, — я же говорил вам, что Боря Гордеев годится не только на то, чтобы мыть полы и резать бутерброды!
Он извлек из кармана связку небольших ключей и с третьей попытки разомкнул сковывавшие запястья Андрея наручники.
— Молодец, — сказал Гумилев, потрепав его по плечу. — А это что за бластер у тебя?
— Это, — ответил, кашлянув, Чен, — сверхмощный газовый резак. Лежал у вас в лаборатории. Я случайно обратил на него внимание…
— Спасибо, — Андрей пожал китайцу руку. — Вы очень вовремя, друзья. А что произошло со станцией?
— Ужасная авария! — воскликнул Гордеев. — Эти дуболомы не сумели как следует разобраться с ручным управлением, и в результате станция провалилась под лед!
Андрей не стал уточнять, кого Борис назвал «дуболомами» — и так все было ясно.
