Леонтьев осторожно, медленно переставляя ноги, спустился по ступенькам. Замер на последней.
– Готов к высадке, Земля, – командир «Святой Екатерины» говорил спокойно и уверенно, как на наземной тренировке.
– Дерзай, Блондин, – разрешил Гагарин – он сейчас сидел в кресле главного оператора в наземном Центре управления полетом. – С богом!
«Блондином» князь прозвал Алексея Леонтьева еще в самом начале их общей космической карьеры – за редкий рыжеватый чубчик. За десяток лет от чубчика, увы, остались одни воспоминания, но прозвище сохранилось.
– Маленький шаг для одного человека, но огромный шаг для всех людей, – сказал Леонтьев в микрофон. – Вперед, Россия!
Нога в ботинке осторожно опустилась на лунный грунт.
– Твердая поверхность, – констатировал космонавт и стал на серый грунт обеими ногами. – Ребята, я на Луне!
– Земля, я – «Сергий Радонежский», – скороговоркой затараторил динамик голосом Ерченко. – Человек на Луне! Повторяю, человек на Луне! Девятое мая сорок пятого года, шесть часов сорок семь минут по Москве!
– Да не разоряйся ты так, Анютка, – захохотал Леонтьев. – Растрещалась на весь космос, как сорока!
– Алексей Архипович, как самочувствие? – в эфире прозвучал низкий, хрипловатый голос.
– Это еще кто? – поинтересовался Лосев. Почему-то спросил шепотом, словно их могли услышать.
– Профессор Циолковский, – Волянецкий кашлянул. – Он сегодня тоже на связи.
– Самочувствие отличное, Игнатий Константинович, – весело ответствовал Леонтьев. – Голова не кружится, легкость в теле неимоверная. Хочется петь и танцевать!
– Молодец! Клим Ворошилов вам привет шлет.
– Ну, и ему наше с кисточкой!
Тем временем с борта лунника по ступенькам осторожно спустился Олег Макарин – бортовой инженер, второй член экипажа. Прыжком спрыгнул на Луну, качнулся и замер, широко расставив ноги.
– Земля, я – «Второй». Присоединился к «первенцу». Начинаем работу!
Бело-сине-красный флаг России развернулся среди лунных пейзажей. Рядом установили голубое полотнище Лиги наций.
– Парни, – в голосе князя Гагарина прорезались официальные нотки, – с вами хочет поговорить Его Императорское Величество.
– Здравствуйте, господа, – поздоровался Алексей Николаевич. – Рад приветствовать вас от всего российского народа!
…Через три часа программа лунной высадки была завершена, Леонтьев и Макарин вернулись в лунник, и взлетная ступень «Святой Екатерины», бесшумно отделившись от посадочного модуля, круто пошла вверх, в космос. Чеслав Волянецкий выключил видеозапись и распорядился:
– Игорь, давай-ка на минутку прилунимся. Хочу прогуляться наружу.
– Приспичило, командир? – фыркнул Лосев.
– Есть одно маленькое дельце, – нахмурившись, отмахнулся Волянецкий.
Он спустился в донный отсек, надел скафандр и сквозь шлюз вышел на лунную поверхность. В руках держал маленький бумажный сверток.
Отошел на несколько шагов от десантного модуля. Развернул бумагу. Внутри оказалось фото в простенькой деревянной рамке. С черно-белой, слегка уже пожелтевшей фотографии улыбался трехлетний карапуз в матросском костюмчике.
Вернер фон Браун, мальчишка, сраженный шальным осколком три десятка лет назад.
В этом мире не было СС-штурмбаннфюрера фон Брауна. Не строились концлагерь «Дора» и подземный ракетный завод «Нордхаузен». Не создавалось «оружие возмездия» «Фау-2» и не падали ракеты на Антверпен и Лондон.
Но в этом мире восторженный юноша из германской провинции уже никогда не будет рассматривать в телескоп Венеру и Марс, мечтая о межпланетных полетах. Белокурый молодой человек не потащит на плече свою первую жидкостную ракету на маленький испытательный полигон под Берлином. Седовласый конструктор не вытрет украдкой слезы радости, когда могучий носитель «Сатурн-5» отправит в полет к Луне первую пилотируемую экспедицию на «Аполлоне-11».
Чеслав Сэмюэль Волянецкий опустился на правое колено и аккуратно положил фото в рамке на лунный грунт. Мальчишка в матроске взирал полными удивления глазенками на антрацитово-черное небо, на палящее Солнце и наполовину затянутый облаками шар Земли.
Чеслав Волянецкий провел пальцами в перчатке скафандра по фотографии и одними губами прошептал:
