Конвертик серенький с предсмертной запиской внутри тоже был заготовлен еще со вчерашнего дня, лежал на столе. Тут же был и наган, снаряженный шестью патронами.
«Впрочем, для моего дела хватит и одного, – невесело улыбнулся кончиками губ. – Нужно только поточнее прижать дуло к виску».
Взял наган. Рукоять точно легла в руку. Металл холодил ладонь.
Мурашки толпой прошлись по позвоночнику. Лицо почему-то сделалось деревянным, предательски задрожали пальцы.
«Нельзя расслабляться, – решительно остановил себя. – Нужно сделать всё быстро, без нюней: раз – и всё».
Глубоко вдохнул, стараясь успокоить грохотавшее сердце. Резким движением вскинул наган к правому виску, ткнул дулом в кожу перед ушной раковиной. Дернул указательным пальцем спусковую скобу.
Оглушительно щелкнуло около уха.
Мир остался прежним – утренним, тихим. Живым.
Осечка?!
«Может, это судьба? – молнией сверкнула мысль. – Может, не стоит?»
«Нет, – жестко осадил самого себя. – Нужно. Чтобы быть там вместе с Катенькой».
Наган в пальцах ходил ходуном, но он собрался, крутанул барабан, снова упер дуло в висок.
Металлический щелчок – и тишина.
Да что же это такое? Что-то не так с патронами или, может быть, боек неисправен?
Он повертел барабан, зачем-то заглянул в темный зрачок дула.
– Не трудитесь, Игнатий Константинович, – голос с легким смешком раздался у него за спиной. – Наган стрелять не будет!
Испуганно шарахнулся, резко обернулся.
У левой стены комнаты, рядом с высоким дубовым шкафом, стоял незнакомец. На вид – лет сорок – сорок пять. Высокий, широкоплечий. Усы острыми стрелками под крупным прямым носом, в карих глазах отражается огонек свечи. Одет был странно: серебристые сапоги с голенищами едва ли не до колен, такого же цвета облегающий комбинезон с плотным валиком вокруг шеи. На голове округлый металлический шлем. Нечто, похожее на рыцарское забрало, но по виду из темного стекла, сдвинуто с глаз на лоб.
– Я преобразовал порох в патронах в обычный песок, а капсюли – в керамику, – улыбаясь, сообщил гость в серебристых одеждах.
– Вы кто? – У Игнатия мигом пересохло во рту. Комнату он перед отходом ко сну запер изнутри на засов. – Как вы сюда попали?
– Как обычно: прилетел на антиграве и прошел сквозь стену, – незнакомец лукаво прищурился. – Есть в моем арсенале такой способ перемещения. Исключительно для частных визитов.
– Понятно, – Игнатий сглотнул образовавшийся в горле нервный ком. – Я просто свихнулся…
– Глупости, Игнатий Константинович! Вы в своем уме, – весело фыркнув, успокоил собеседник. – С вашим душевным здоровьем всё в полном порядке, можете мне поверить. Просто я действительно располагаю средствами, еще неизвестными местной науке. Почти мистическими.
– Так, значит, вы призрак… – Игнатий облизал губы. Сердце грохотало где-то под горлом.
– К нечистой силе я тоже не имею никакого отношения, – гость улыбнулся широко и успокаивающе. – Хотите, докажу?
Он повернулся и перекрестился на образа. Покосился на Игнатия:
– «Отче наш» читать или так поверите?
– Да кто же вы такой? – Игнатий не узнал собственного голоса – сдавленный, сиплый, испуганный.
– Чеслав Сэмюэль Воля-Волянецкий, – собеседник четко, по-офицерски, дернул подбородком. – По национальности – русский, хотя в роду были и поляки, и румыны, и даже американцы. Кстати, полтора века назад в Восточной Польше земельные угодья моих сородичей Волянецких граничили с поместьем ваших предков Циолковских. Говорят, мой прадед был даже влюблен в вашу прабабушку, но Беата, в конце концов, предпочла пойти под венец с другим…
Игнатий почувствовал дрожь во всем теле. Ноги сделались какими-то ватными.
– Ну а по профессии я – миростроитель…
– Миростроитель, – губы Игнатия задвигались, словно сами собой. В голове заклубился туман. – Не понятно… Чем же вы занимаетесь?
– Давайте-ка присядем, Игнатий Константинович, – Волянецкий шагнул к столу, ногой пододвинул деревянный стул и уселся, положив нога на ногу.
Игнатий молча двинулся следом и опустился на табурет напротив гостя.
Как-то сразу полегчало. В голове прояснилось, хотя сердце всё еще колотило в грудь тревожным колоколом.
